Капиталисты поневоле

Когда несколько городских элит Голландии приходили к согласию относительно военной и торговой внешней политики, у них были средства финансировать вооруженные силы, необходимые для преследования своих интересов. Часто другие провинции через статхаудера или Генеральные штаты тоже соглашались с желаниями Голландии либо потому, что существовала действительная общность интересов (ярче всего это проявилось во время войны за независимость от Испании и в попытках противостоять Священной Римской империи и Ганзе), либо потому, что у Голландии были способы заставить остальных следовать своей воле. Когда голландские элиты разделялись, общенациональная политика оказывалась в параличе. В таких условиях Амстердам (часто в согласии с Роттердамом и другими голландскими «мирными» городами) использовал свою финансовую силу отказа, вынуждая республику заключить мир (или Амстердам посылал собственных дипломатов вести переговоры о мире, который должна была принимать и вся республика). И наоборот, Амстердам и его города-союзники, а также WIC и VOC могли содержать собственные армии и суда, обеспечивая следование своим интересам за рубежом (тоже часто в сопровождении дипломатии, которую проводили посланцы Амстердама, даже не консультируясь с исполнительными или законодательными органами всей республики)[193].

Элиты Голландии проводили ту иностранную политику, какую хотели, они были способны финансировать войны, которые велись ради их обогащения. В рамках провинции Голландия налоги и повинности падали на городских работников. Растущие инвестиции городских купцов в сельское хозяйство усиливали их предпочтение налогам и повинностям на потребителя, а не налогам на землю или городскую собственность. «Высокие налоги сохранялись в Голландии потому, что местные элиты никогда не поддерживали мятежи низших классов, когда те происходили» где-либо еще в Нидерландах или в Европе (T’Hart, 1993, с. 150). Раннее объединение голландских элит и получившееся в результате отсутствие какой-либо нужды в «опускании» в поисках поддержки во фракционном конфликте позволяло им использовать финансовую систему для собственного обогащения, не опасаясь народной оппозиции.

Голландия, как и Флоренция, финансировала чрезвычайные военные расходы при помощи ценных бумаг, обеспечиваемых налогами. Войны вели к массовому росту государственного долга первой половине XVII в. Задолженность самой Голландской республики поднялась с 4,9 миллиона гульденов в 1617 г. до 13,2 миллиона в 1648 г. Более значительными были долги провинций (особенно Голландии и ее городов), которые поднялись с 1,5 миллиона гульденов в 1621 г. до 130-140 миллионов в 1650 г. (Adams, 1994b, с. 340). Богатство Голландии (и единство ее элит плюс отсутствие народных восстаний) обеспечивало финансовую стабильность и позволяло самой провинции и ее городам сокращать процентные ставки, оплачиваемые по ценным бумагам, с 8% в 1606 г. до 4% в 1655 г., даже перед лицом гигантского и стремительного роста долга (T’Hart, 1993, с. 163)[194].

Долг провинции Голландия, как и долг всех стран со стабильной валютой, передавал богатство от налогоплательщиков (в основном городских потребителей) к держателям ценных бумаг. Правящие элиты были крупнейшими вкладчиками в акции провинций и городов, однако растущий средний класс Голландии тоже начал получать все увеличивающуюся долю своего богатства в акциях, особенно когда элите удалось монополизировать возможности для инвестиций в землю и мануфактуры, как это всегда было с зарубежными операциями. К 1660-м гг. в долг республики вложились 65 000 человек (T’Hart, 1993, с. 173-174). Инвесторы из среднего класса поддерживали правление голландских элит потому, что тоже были заинтересованы в стабильности провинциальных и городских правительств, выплачивавшим им проценты.

Жесткость элит и геополитический упадок

Растущая доля доходов голландских элит в XVIII в. исходила от полномочий, гарантированных постами (Israel, 1995, с. 1006-1012; Adams, 1994b). Должности попали под постоянный контроль семейств, в которых основатели смогли назначить своих потомков наследниками. Большинство постов давали право назначать меньших членов семьи или клиентов на низшие должности или посты в WIC и VOC. В Голландии формально должности не продавались, как во Франции. Вместо этого правящие семейства каждого города формулировали «договоры о соответствии», поделив все городские посты среди семей с «писаными правилами преемственности, образующими системы, согласно которым все соответствующие элитные семьи сменяют друг друга на постах бургомистров, директоров Ост-Индской компании и других, имеющих корпоративные привилегии» (Adams, 1994a, с. 516).