Капиталисты поневоле

Роберт Вутноу (Wuthnow, 1989) — единственный современный исследователь, работающий в этой области, который полностью принимает на себя бремя доказательства неправильности тезиса Вебера о протестантской этике. Он сознательно выдвигает структуралистскую альтернативу модели Вебера. Вутноу утверждает, что горожане были более восприимчивы к религиозной реформе по трем причинам: во-первых, высшие чины церкви обитали в городах и провоцировали негодование мирян своим демонстративным потреблением и социальным дистанцированием от прихожан. Сельские клирики, в отличие от своих городских коллег, были бедны и близки к крестьянам. Во-вторых, неспособность католической церкви удовлетворить нужды растущего населения городской бедноты в XV-XVI вв. выявила незаконное присвоение фондов церковниками ради роскоши, а не ради благотворительности, подорвав одно из принципиальных оснований для церковной собственности и десятины. И снова Вутноу утверждает, что все еще малому числу сельской бедноты клирики явно были способны помочь в первое столетие после Реформации, а церковная роскошь была менее заметна жителям деревень. В-третьих, в городах было больше возможностей, чтобы направить в нужную сторону негодование, созданное первыми двумя факторами, потому что их жители были более грамотны и имели доступ к книгам и проповедникам, благодаря которым они узнавали о теологически спорных вопросах (Wuthnow, 1989, с. 38-45).

Вутноу правильно замечает, что жители многих городов Франции и Восточной Европы были изначально более восприимчивы к протестантизму, в то время как в Англии протестантизм набрал достаточно последователей только после того, как Генрих VIII вынудил Парламент одобрить «институциональную реформацию» (1989, с. 71-102). Вутноу заключает, что одной привлекательности протестантских идей было недостаточно для триумфа Реформации, в дополнение к этому протестантским городам была необходима поддержка государства с относительной автономией от процерковного «верхнего слоя землевладельцев» (с. 46-48). Согласно Вутноу, Генрих VIII мог атаковать церковную автономию и поддерживать институциональную реформацию потому, что не был финансово зависим или политически подчинен землевладельцам. Напротив, корона была способна набрать парламент, «в котором доминировала коалиция торговцев текстилем, жителей независимых городов и королевских чиновников, достаточно близких союзников короны, чтобы одобрить Реформацию» (с. 78). Вутноу полагает, что Реформация во Франции провалилась потому, что корона была финансово и политически подчинена землевладельцам, которые были верны католической церкви, частично потому, что «они, а не король, больше других нажились на конкордате 1516 г.», который взял контроль над церковными постами у папы и передал в руки французского короля (с. 102).

Вутноу, акцентируя интересы землевладельцев и возможности отбить атаки городских протестантов на католическое духовенство, лучше, чем любой из предшествующих социологов, объясняет национальные образцы религиозной верности в Европе раннего Нового времени. Модель Вутноу, однако, несовершенна по двум соображениям. Во-первых, его изображение целей и возможностей землевладельцев и королей в Англии и Франции не всегда исторически верно. Он сбрасывает со счетов поддержку землевладельцами Реформации Генриха и упускает из виду решающую роль, которую сыграли элиты в институциональном и идеологическом оформлении Реформации в Англии. Он игнорирует и то, каким образом конкордат 1516 г. в сочетании с другими факторами отнял контроль над французской церковью у землевладельцев и передал короне в xvi в., даже когда исход религиозных войн и масштабы власти протестантов были такими неопределенными.

И во-вторых, более серьезным упущением Вутноу является его стремление объяснять только то, почему та или другая страна стала официально католической или протестантской. Как указывали Уолцер, Фулбрук, Хилл и другие, отношение и протестантов и католиков, а также следствия этого отношения к экономической и политической деятельности широко варьировались по времени и месту и зависели от многих факторов. Эти факторы нельзя свести только к одной переменной, то есть независимости государства от землевладельцев, как предлагает Вутноу.

ЭЛИТЫ, ЦЕРКОВНАЯ АВТОНОМИЯ И РЕЛИГИОЗНАЯ РЕФОРМА