Капиталисты поневоле

Эффективный контроль над выборами и решениями самой Синьории еще больше сконцентрировался в руках олигархии патрициев. Среднее количество «новых людей» (богатых и не столь богатых цеховиков, не происходивших из патрицианских семей, члены которых служили Синьории до 1343 г.), входивших в Синьорию из девяти членов, упало с 3,3 человека в 1382-1387 гг. до 0,7 в 1401-1407 гг. Число мест, удерживаемых «ведущими» родами, выросло с 2,2 в первый из этих периодов до 4,4 во второй (Najemy, 1982, с.296). 44 семейства доминировали в Синьории, поставляя в нее от 4 и более приоров в 1382-1399 гг. (с.298) и даже больше в 1400-1434 гг. (Brucker, 1977, с.264-271; Stephens, 1983, с.8-23). Это были выжившие представители патрицианской элиты, которая пришла к власти на волне отлучения аристократов от власти в 1283 г. 146 семейств удерживали посты в Синьории 10 или более раз в 1282-1399 гг. Эти семейства составляли 11% от всех семейств, которые когда-либо выдвигали приоров, однако в этот период удерживали за собой 49% всех мест. Только 11 из этих семейств впервые заняли посты после 1328 г.; последний такой род появился в 1354 г. (Najemy, 1982, с.320-327).

Большая часть новичков (236 из 275, или 86%) в Синьории в два десятилетия, последовавших за восстанием чомпи, служили лишь по два месяца. Таким образом, краткосрочность не позволила новичкам в Синьории (т. е. приоров, первых в своем роду, занявших такой пост) влиять на политику. Старые семейства, служа по много раз и удерживая свои позиции в продолжающейся властной сети, контролировали политику коллективно, независимо от того, несли ли они службу в этот момент или нет[85]. Открытое номинирование кандидатов означало, что новички либо не были избраны цехами, либо не представляли их. Новички просто выиграли «в гигантской политической лотерее... [Они] были политически изолированы и зависимы. Чрезвычайная фрагментированность [их] службы делала организованную оппозицию практически невозможной» (Najemy, 1982, с.299).

Возвышение Медичи

Олигархи ввели два новшества в управление флорентийской коммуной и в отношения между элитами и классами, ставшие постоянными. Во-первых, «старшие» гильдии были низведены на подчиненное положение в политии, с которого они никогда больше не поднялись. Как институция они прекратили играть какую-либо роль в действительном отборе людей для службы на высших государственных должностях. Цеха сохранили контроль над организацией труда, с возможностью помешать popolo di Dio снова сплотиться[86]. Во-вторых, олигархическая система выборов обеспечила маленькой клике механизм для контролирования правительства, одновременно поддерживая иллюзию широкого участия в публичных делах.

Главной оставшейся помехой для постоянной гегемонии олигархов был разрыв между политической властью и богатством[87]. В десятилетия олигархического правления семейства извне политического ближнего круга сколачивали огромные состояния, которые превышали состояния большей части олигархов (Brucker, 1977, с.270-71; Padgett, Ansell, 1993, с.1314-16). Олигархи не могли ни помешать накоплению новых состояний, ни забрать богатство старых или новых родов себе. Главные пути аккумуляции имущества во Флоренции XIV—начала XV в. — банковское дело и торговля — в целом не управлялись коммуной, и в них не было доступа с государственных должностей (Goldthwaite, 1980, с.29-66)[88].

Независимые взаимоотношения Медичи с римским папством были показательны для потери контроля коммуны над экономической деятельностью своих граждан. Правительство коммуны упорно поддерживало, через дипломатию, своими средствами и войсками все усилия римских пап восстановить безраздельный контроль над церковью. Однако Медичи предпринимали и собственные меры по надзору за выборами папы и добились практической монополии над папскими финансами и наградами, не считаясь с политикой Синьории и не делясь плодами этих успехов с коммуной (Holmes, 1986; Partner, 1968).