Капиталисты поневоле

Флорентийцы были загнаны в тупик в своих попытках осуществлять коммерческую экспансию дома, ограниченностью рынка предметов роскоши из текстиля и уставами гильдий, препятствовавшими дешевому массовому производству. Затянувшийся упадок влияния флорентийцев на пап и королей (а также пап на королей и национальные церкви), упадок, отмеченный банкротствами и конфликтами между флорентийскими финансистами и правителями, которым они предоставляли кредиты, ограничивал возможность получать прибыль за границами города-государства. Тем не менее, хотя возможности для международного предпринимательства как в экономической, так и в политической сфере оказались прикрыты, стабилизация положения Флоренции в европейской геополитике и окончание политического кризиса дало патрициям новые возможности: получать доходы в собственном городе-государстве. Соответствующие инвестиции в основном были пассивными. Их владельцы получали прибыль с monte, должностей и земли благодаря индивидуальной и коллективной политической силе в той же степени, как и благодаря своим капиталовложениям.

Моделью для флорентийского monte послужила венецианская Monte Vecchio, которая, будучи учреждена в 1262 г., стала первым задокументированным примером рыночного государственного долга в европейской истории (Lane, 1973, с.150). Monte Венеции и Флоренции и других итальянских городов-государств стали существенным вкладом в развитие целерациональной экономической техники и предшественниками разработанных позже голландцами и англичанами рыночных государственных облигаций. С момента учреждения в 1343 г. и до включения самой Флоренции в состав Габсбургской империи в 1737 г., держатели долга monte имели право продавать свою долю. Так как государство никогда не пыталось выкупить основную долю, вкладчики в monte могли вернуть свои деньги только через рынок. Ценность доли monte варьировалась в зависимости от того, насколько текущее правительство было способно выплачивать постоянно растущие проценты.

Держателей государственного долга можно поделить на два класса. Привилегированная клика, состоявшая из главных представителей партии, в данный момент контролировавшей коммуну, а с 1513 г. Медичи и их союзники, имела возможность финансировать военные и другие правительственные расходы в обмен на долю monte, чья номинальная стоимость в несколько раз превышала сумму, которую они изначально заплатили (Mohlo, 1971, с.136-137, 180-212). Таким образом, вкладчики получали от 20 до 40% прибыли, и «затраты на кредиты, судя по всему, весьма быстро можно было погасить доходами, получаемых с принудительных налогов. Более того, так как этих же самых банкиров выбирали на должности в комитет, распоряжавшийся общественными фондами, их кредиты оказывались полностью застрахованными от рисков» (Goldthwaite, 1987, с.27). Эти политически привилегированные элиты из вкладчиков monte были образцом веберовских политически ориентированных капиталистов, которые получали огромные доходы с чрезвычайных операций с политическими организациями: «Возможности вложиться в текущую задолженность... были временными и спорадическими... Коротко говоря, правительство особенно не вмешивалось в стратегии банков [или богатых вкладчиков] по увеличению прибыли, однако полезные ему банкиры получали время от времени возможность вложиться в государственный долг» (Goldthwaite, 1987, с.27).

Вторая, более многочисленная группа вкладчиков в monte состояла из политически более слабых граждан, которые становились держателями облигаций благодаря своей обязанности платить периодически prestanza (принудительный заем) вместо налога на имущество (estimo). Когда долг monte вырос с 500 000 флоринов в 1345 г. до 8 миллионов флоринов в 1450 г., доли monte стали основными средствами к существованию многих флорентийцев. К 1380 г. 5000 флорентийцев, или 1/12 всего взрослого населения, вкладывались в monte. Доли monte использовались как приданное, тем самым связывая воспроизводство имущего класса с геополитической удачей города-государства (Becker, 1968a, с.152-59).

В те годы XIV в., когда государство было платежеспособно, доли monte, приобретенные через prestanza, давали от 10 до 15%, в то время как коммерческие предприятия приносили доход в среднем 8-10%, а земля 5-7% прибыли в год (Molho, 1971, с.65; Jones, 1966, с.413-429). Более высокая прибыль с monte компенсировалась большими рисками и периодической задержкой выплаты процентов (Mohlo, 1971, с.66-73).