Капитализм в Америке: История

Если Север делал ставку на промышленность, Юг попал под влияние Его Величества Хлопка. В 1793 г. Эли Уитни, вернувшись в Саванну после обучения в Йельском университете, изобрел машину под названием «хлопковый джин» (сокращение от engine), которая, как мы говорили выше, ускорила процесс отделения волокон хлопка от семян в 25 раз[65]. Это был поворотный момент в американской истории. До изобретения Уитни большинство плантаторов концентрировались на выращивании табака и риса, производстве сахара и индиго. Хлопок считался роскошью: высококачественный длинноволокнистый хлопок рос только на островах Си-Айленд неподалеку от побережья Джорджии и Южной Каролины, но нигде на континенте его не культивировали (хлопок си-айленд[66] до сих пор остается синонимом роскоши). Изобретение Уитни позволило превратить в товарную культуру «континентальный» хлопок: собирать его было гораздо сложнее, чем длинноволокнистый (волокна «континентального» хлопка гораздо прочнее соединены с семенами), но выращивать можно было по всему Югу. Производство хлопка выросло с 2270 тонн в 1793 г., когда был изобретен «хлопковый джин», до 28 576 тонн за десять лет.

Трепалка Уитни позволила создать одну из величайших экспортных отраслей Америки: к 1820 г. хлопок составлял половину американского экспорта, превратив Юг в самый экспортно-ориентированный регион Америки, а плантаторов-южан – в самых активных поборников свободной торговли. Оказалось, что Юг был прекрасно приспособлен для массового производства этой культуры: дожди выпадали там в нужном количестве и с нужной регулярностью, количество дней без заморозков было идеальным, а почвы, особенно в районе дельты Миссисипи, были богаты осадочными породами^{86}. Фермеры быстро занялись повышением урожайности: в 1806 г. плантатор из Натчеза Уолтер Бёрлинг привез из Мексики новый вид семян хлопчатника. Этот сорт имел коробочки большего размера, их было легче собирать, и волокно этого сорта было более высокого качества^{87}. Хлопководы издавали специализированные журналы вроде American Cotton Planter и основывали сельскохозяйственные колледжи, предлагавшие все новые способы поклонения Королю Юга.

Хлопководы полагались на то, что журнал называл «самой дешевой и доступной рабочей силой в мире»^{88}. К 1860 г. около четырех из 4,5 млн афроамериканцев были рабами и почти все они находились в собственности плантаторов-южан. До воцарения Его Величества Хлопка существовала некоторая возможность того, что рабство умрет естественной смертью: аболиционисты называли этот институт варварским, а либералы утверждали, что труд свободных людей более эффективен, чем труд подневольных работников. В 1807 г. Конгресс США принял, а рабовладелец Томас Джефферсон подписал акт, запрещавший импорт рабов. В 1833–1834 гг. аболиционисты еще более воспрянули духом после того, как Великобритания приняла решение отказаться от работорговли в пределах империи. Однако «хлопковый джин» отдал древнему злу весь Юг в долгосрочную аренду. Сейчас уже нельзя сказать, возможна ли была в США мирная отмена рабства по образцу Британской империи, если бы «хлопковый джин» не был изобретен. Однако рабство и производство хлопка совершенно точно шли рука об руку. Это прекрасно демонстрирует Свен Беккерт: доля рабов в четырех типичных округах в глубинке Южной Каролины возросла с 18,4 % в 1790 г. до 39,5 % в 1820 г. и до 61,1 % в 1860 г.

Рабство было основой – и движущей силой – промышленной революции: производство хлопка в фунтах в пересчете на одного раба (в возрасте от 10 до 54 лет) росло на 34 % в год с 1790 г. по 1800 г. и на 11 % в год с 1800 г. по 1806 г. Несмотря на то, что эти темпы роста оказались недолговечными, производительность труда с 1806 г. вплоть до начала Гражданской войны все же росла на вполне респектабельные 3,3 % в год. Объем инвестиций в рабовладение также поступательно рос: к 1861 г. почти половина капиталовложений Юга приходилась на «стоимость негров». «Продавать хлопок для того, чтобы покупать негров – чтобы производить больше хлопка, чтобы покупать еще больше негров, и так до бесконечности – это цель и главное устремление любых предприятий любого уважающего себя плантатора», – заметил один янки, посетивший хлопковое царство в 1830-е гг. «Они отдаются этому всей душой. Очевидно, это главный принцип, руководствуясь которым плантатор "живет и движется и существует"[67]», – заключал он^{89}. Расселение американского черного населения менялось в соответствии с экспансией хлопководства.

Чернокожих (включая и лично свободных, которых похищали и обращали в рабство) насильно перемещали с Севера на Юг и с «верхнего» Юга на «нижний». Домашнюю прислугу переводили на работу в поля. Но безжалостная эффективность этой системы была такова, что спрос на рабов далеко превосходил предложение: стоимость юноши на рынке рабов в Новом Орлеане выросла с 520 долл. в 1800 г. до 1800 долл. накануне Гражданской войны (см. рис. 2.1). Газеты Юга говорили о «негритянской лихорадке».