Капитан

Стоило пальцам коснуться холодной рукояти меча, как парочка синхронно подняла головы и уставилась на меня серыми, безжизненными глазами. Это были Ансельм и Айлин. Вернее, их пустые оболочки, из которых, похоже, уже высосали всю жизнь.

— Генри, — бесцветным голосом произнесла Айлин, принимая из рук Ансельма деревянную плошку с чёрной жижей, — Ты что здесь делаешь?

— Может, он тоже умер? Выработал весь потенциал? — предположил лучник.

— Нет, — девушка покачала головой, — Не умер. Я чую. Чувствую искру жизни. Она ещё горит в нём. Но зачем же он тогда здесь? Тут не место таким, как он.

— Может, он пришёл спасти нас, — пожал плечами Ансельм, начиная есть отвратительную похлёбку, — В конце-концов мы долго ждали.

— Ждали, да не дождались, — возразила ему Айлин, — Они просто бросили нас здесь. Никто за нами не пошёл, пока он не выпил из нас всю жизнь, и не бросил здесь, как пустые, использованные оболочки.

— Может, его замучала совесть? — из уголка губ лучника стекла струйка чёрной слюны и прилипла к подбородку, — Может, он хочет отдать нам свою искру? Ты хочешь, Генри?

Я попытался ему ответить, но не смог выдавить из себя ни слова. Горло как будто сжало стальными тисками. Наружу вырвался лишь слабый, неразборчивый хрип.

— Не хочет, — покачала головой Айлин, и хищно оскалилась, обнажив жёлтые пеньки подгнивших зубов. Из уголков её глаз потекли чёрные слёзы, — Он жадный. Он пришёл поглумиться над нами. Поиздеваться над тем, что нам заказана дорога в мир живых.

— Глумиться не хорошо, — Ансельм отшвырнул миску в сторону. Остатки её содержимого расплескались по земле, мгновенно впитавшись в серый пепел. Лучник указал в мою сторону тощей когтистой лапой, — Может его наказать?

— Может, — Айлин тоже отложила миску в сторону и встала на четвереньки неестественно выгнув ноги. Так, будто они у неё сгибались и в обратную сторону, — Может тебя наказать, Генри? Может, мы сможем забрать твою искру и она проведёт нас в мир живых?

Я попытался пошевелиться. Ничего не вышло. Пальцы сжимали рукоять меча, но я не мог его даже поднять, не говоря уже о том, чтобы им взмахнуть. В голове промелькнула отчаянная мысль — рискнуть и таки воспользоваться магией. Всё равно умирать, так может, хоть побарахтаюсь напоследок.

Но вторая рука тоже отказывалась слушаться. Пальцы судорожно пытались щёлкнуть, но в латной рукавице это было очень трудно сделать, а когда получалось, то просто ничего не происходило.

— Точно проведёт. Должен, — согласился с ней Ансельм, и улыбнулся, обнажив два ряда кривых, но длинных и острых зубов, — И тогда мы наконец насытимся. Тогда мы перестанем жрать это поганое дерьмо, а попробуем…

— Свежей крови, — Айлин начала неторопливо подползать ко мне, — Как давно я хотела свежей крови. Всегда хотела. Но сначала…

— Нужно убить его, — Ансельм встал на четвереньки и начал обходить костёр с другой стороны, — Сначала мы выпьем его кровь. Заберём искру и оставим душу блуждать здесь. Он хотел поглумиться над нами.

— Но теперь мы поглумимся над ним, — прошипело то, что некогда было девушкой и прыгнуло.

Тяжёлый удар пришёлся в грудь. Воздух с шумом вырвался наружу, а через секунду подгнившие пеньки зубов рванули ворот гамбезона. Руку прижало к земле и сдавило. Затемдёрнуло, будто из неё вырвали клок мяса, и обрывки брони начали пропитываться горячей кровью. Ещё один укус. Пеньки впились мне в горло. Боли не было. Просто стало трудно дышать. Невозможно. Во рту появился кисло-солёный привкус. На губах начали вспухать кровавые пузыри.

Айлин смотрела на меня, и из её перекошенного в жуткой улыбке рта свисал кусок мяса. Бледные щёки ввалились, а пустые глазницы запали глубоко в череп. Из под полуопущенных век выбивалось фиолетово-белое пламя. Оно единственное, что осталось от пугающего образа монстра. От мира, расстилавшегося за её спиной. От тихого потрескивания костра и отблесков пламени. Но вскоре и оно потонуло в тяжёлой, глухой тьме. А затем… я очнулся.

Руки судорожно схватились за горло, проверяя, нет ли там рваной раны. Морозный воздух обжёг глотку и ворвался в лёгкие вытолкнув из них густую, застоявшуюся взвесь. Я закашлялся и повернулся на бок, чтобы не захлебнуться собственной слюной и мокротой. Отплевался. Помотал головой, пытаясь сбросить с себя остатки кошмара, и осмотрелся.

Я снова очутился в остроге. Только теперь в нём что-то изменилось. Было жутко холодно. Ветер скрипел обломками ставен. Дверь, перекрывавшая выход на улицу теперь лежала посреди комнаты, разбитая на несколько частей. А возле моих ног…

Я закрыл глаза и с трудом сдержал рвотный позыв, буквально заткнув себе рот рукавом гамбезона. Затем ещё раз помотал головой. Может, показалось? Кто знает, какие у того зелья побочные эффекты. Попробуем ещё раз.