Капитан Алатристе. Чистая кровь. Испанская ярость. Золото короля

Слегка сбитый с толку, я глядел на тех и на других. Различие бросалось в глаза. Потом я сообразил, что Алатристе отдал лучших Себастьяну, оставив при себе самых недисциплинированных и ненадежных, если не считать мулата и Бартоло, который, хоть храбр был больше на словах, в присутствии капитана постарался бы не подкачать. Все это означало, что людям Копонса отводилась решающая роль, тогда как «партии кормы» предназначалось взять на себя основную тяжесть схватки: случись что не так, запоздай или промедли Копонс, потери там будут самыми большими. Так что отправлялись они, по совести говоря, на убой.

– Потом, – продолжал капитан, – перерубим якорный канат, и парусник приливом отнесет к берегу, на отмель возле песчаной косы напротив мыса Сан-Хасинто. Для этого получите два топора… Мы все останемся на борту, пока корабль не сядет на мель… Тогда сойдем на берег, и на этом наше дело будет окончено. Дальнейшим займутся другие – они предупреждены и будут нас ждать.

Все снова начали переглядываться. Тишину нарушал только доносившийся из сосняка однотонный треск цикад да звон роящихся над нами мошек.

– Сильное сопротивление ожидается? – осведомился Хуан Каюк, в раздумье покусывая кончик бакенбарда.

– Не знаю. Да уж стол нам не накроют.

– И сколько же их, еретиков этих?

– Это не еретики, а фламандцы-католики, что, впрочем, дела не меняет. Человек двадцать-тридцать, хоть некоторые сразу же попрыгают за борт… И вот еще что: пока жив хоть один человек из команды – ни слова по-испански! – Алатристе взглянул на Сарамаго Португальца, который внимательно слушал его со своим обычным благопристойно-серьезным выражением на породистом худом лице; из кармана колета, как всегда, выглядывала книга. – Хорошо бы вам, сударь, выкрикнуть что-нибудь на своем языке, да и тем, кто знает сколько-нибудь по-английски или фламандски, – тоже… – Легкая улыбка мелькнула под усами. – Мы ведь с вами – пираты.

Последняя реплика разрядила обстановку. Послышались смешки, все начали переглядываться, откровенно позабавленные, ибо даже и для сего почтенного общества сравнение с пиратами было чересчур лестно.

– А что с теми, которые не бросятся в воду? – осведомился Маскаруа.

– Никто не должен живым добраться до отмели… Чем больше мы их напугаем, тем меньше придется убивать.

– Ну а раненые или те, кто поднимет руки?

– Нынче ночью пленных не будет.

Кто-то присвистнул сквозь зубы, кто-то хлопнул соседа по плечу, кто-то негромко хохотнул.

– А с нашими ранеными что? – спросил Хинесильо Красавчик.

– Заберем с собой на берег – там им окажут помощь. И оплата – там же.

– А вот насчет убитых… – Галеон улыбался во все свое изборожденное рубцами лицо. – Нам заплатят, так сказать, аккордно или же долю убитых разделят на всех?

– Там видно будет.

Галеон оглядел товарищей и заулыбался еще шире:

– Да хорошо бы не «там», а здесь.

Алатристе, выждав несколько мгновений, снял шляпу и, проведя ладонью по волосам, снова надел ее. Взгляд, устремленный на Галеона, был более чем красноречив.

– Для… кого… хорошо?..

Он произнес эти слова врастяжку и сильно понизив голос, с почтительной интонацией, искренность которой не ввела бы в заблуждение даже грудного младенца, а уж тем более многоопытного Галеона. Тот все понял, опустил глаза и ничего не ответил. Ольямедилья приблизился к Алатристе и что-то прошептал ему на ухо. Капитан кивнул.

– Да, этот сеньор сейчас напомнил мне кое-что очень важное. Ни при каких обстоятельствах, никто… – тут он обвел всех заиндевелым своим взглядом, – ни один человек не имеет права спускаться в трюм этого корабля или взять себе в качестве трофея хоть нитку.

Сангонера, заинтересовавшись, вскинул руку:

– А если в трюм удерет кто-нибудь из экипажа?

– В этом случае я скажу, кому идти за ним.

Галеон задумчиво пригладил сальные космы, лежавшие на вороте колета, и высказал то, что было на уме у всех:

– А что ж такое лежит в этой дарохранительнице, на что и глянуть нельзя?

– Что надо, то и лежит. Вас не касается. Да и меня тоже. Надеюсь, однако, что повторять мне не придется. Нельзя – значит нельзя.

– Под страхом смерти? – с грубым смехом осведомился Галеон.

Алатристе взглянул на него пристально:

– Вот именно.

– Знаете, сударь, это, пожалуй, перебор, – заговорил тот, с задорным видом попеременно выставляя вперед то одну ногу, то другую. – Хотел бы вам напомнить, черт возьми, что пугать нас не надо: мы тут все пуганые. И такие угрозы сносить не намерены. Побожусь, что…

– Плевать мне на ваши намерения! – оборвал его капитан. – Я предупредил. Назад хода нет.

– А если нам это не нравится?

– «Мы… нам… нас…»? Сколько вас? Раз. Вот и говорите за себя одного. – Капитан медленно провел двумя пальцами по усам и показал в сторону сосняка. – И с вами лично я готов обсудить все с глазу на глаз вон в том лесочке.