Капитан Джен

– Капитан! – В каюту ввалился Вегетарианец. – Три тысячи корабельных осколков, малыш, ты плачешь?

Джен потерла ушибленный лоб:

– Нет, просто больно… Хотела, чтоб меня осенило, но, видимо, перестаралась. Шишка есть, а мыслей нет.

– И над чем же ты так самозабвенно размышляешь?

– Как преодолеть водопад Конца Света. Но, знаешь, похоже, есть вещи, на которых просто светится во-о-от такая гигантская надпись «не-воз-мож-но». И этот Конец Света, будь он неладен, тот самый случай.

– Тебя же никто не заставляет, – как бы между прочим напомнил Вегетарианец. – В любую минуту ты можешь сменить паруса. Ты пират. Ты капитан. Я хочу сказать, ты совершенно свободна…

Дженифыр вздохнула: если бы он только знал, как на самом деле она несвободна! Связана словом чести, данным императору Диего. Связана желанием совершить что-то такое, чтобы капитан Корноухий мог ею гордиться. Связана даже тем, что она – вот именно что! – капитан. И еще чем-то, чему она до сих пор не нашла определения. Возможно, мечтой.

– Я и сама пока не очень понимаю, зачем это нужно. Но чувствую кончиком хвоста – видишь, какой из тебя хороший учитель, – если я пройду Конец Света и найду за ним новые земли, я найду наконец себя. – И добавила: – Ты сам говорил: это важно.

– Ну, тогда другое дело! – ухмыльнулся Вегетарианец. – Ради этого действительно стоит рискнуть.

– Но корабли не умеют ходить по водопадам! А коты не умеют плавать в водопадах!

– Разумеется, – кивнул пират. – Зато можно построить систему дамб. Или даже подводный лифт… Нет, лифт не подходит – слишком сложно. Хочешь, всего за пару-тройку лет я изобрету для тебя дамбу?

– Еще скажи «через две-три вечности»! – отмахнулась Дженифыр. – Постой… Подожди… Это она – мысль!

– Дамба?

– Твои изобретения! – Джен отметила, что иногда стукнуться головой обо что-то твердое все-таки бывает полезно. – Помнишь ту штуку, на которой мы удирали с Бешеного Патрика? Ну, с лопастями и еще чем-то…[5] Что, если нам не плыть по водопаду, а… перелететь через водопад?

– Поднять корабль в воздух? – уточнил пират и схватил карандаш.

Начертив десяток формул, все перечеркнул:

– Мне очень жаль, Дженифыр. Ничего не выйдет. Кошачьей тяги не хватит. Нас всего двенадцать. А «Кошмар» – это корпус и пушки, мачты и якорь, запасы еды, сокровища, порох…

Джен готова была зарычать, но пират неожиданно продолжил.

– Вот именно, порох! – Карандаш снова заскрипел по бумаге, и у Джен появилась надежда. – Если взять побольше пороха, я сделаю ускоритель. Пушки дадут направление полету. А паруса мы надуем вверх. Та-а-ак… чтобы поднять корабль, нам понадобится… гм… много, очень много воздуха…

Его слова ничего не говорили Дженифыр, но рисунок выходил убедительным.

– Мы взлетим?

– Да, малышка. Обязательно. Только дай мне немножко подумать, ладно? И я сделаю тебе такой котолет – пальчики оближешь!

Глава двенадцатая Гонец

На марсе, что заплечной корзиной висит почти на верхушке грот-мачты, сидели двое – пират и котенок. Видели бы вы, какой из этой корзины открывается вид! Но малютке Уте было не до видов: у крошки начинался урок стрельбы.

Конечно, никто не давал Уте-Путе оружие. Но каждого пирата украшали синяки от неудачных выстрелов из рогатки. В целях безопасности решено было научить ребенка ею пользоваться.

– Лапа вперед, рогатка ровно, – давал указания Снежок, пытаясь придать котенку боевую стойку. – Поймай цель. Замри и дыши.

Количество слов, известных Снежку и Уте, было примерно одинаковым, так что пират и крошка легко понимали друг друга.

– Цель! – радостно рапортовала Утя: со стороны Самого Последнего острова к «Ночному кошмару» летела какая-то птица.

– В птица не палить. Цельсь рядом. – Пират поднял рогатку чуть выше. – Тихо вдох, тихо выдох – бам!

Снаряд просвистел над крылом летящей цели. От испуга птица совершила поворот вокруг оси, но не сошла с выбранного курса.

– Еще! – радостно завопила Утя.

Снаряды сыпались на упорную птицу, как град. Уходя от ударов, пернатый рисовал в небе фигуры: кобра, бочка, вираж – и продолжал лететь к кораблю.

– Еще, еще!

На «Ночной кошмар» птица садилась по нисходящей спирали. Но последний снаряд все же догнал ее у бизань-мачты. Пернатый неожиданно вошел в штопор, потерял ориентацию и, оставляя за собой след из перьев, скатился по парусине на палубу.

Все, кто видел стремительное падение, сгрудились у неподвижной тушки.

– Похоже, пришвартовался… – заметил Весельчак. – В смысле, отдал концы.

Едва пираты готовы были поверить, что летун уже исполнил главный трюк своей жизни, птица неожиданно захрипела:

– Ловите ветер-р-р всеми парусами! – Кое-кто даже подпрыгнул от неожиданности. – К чему гадать, любой корабль – вр-р-раг! Удача – миф. Но эту веру сами мы создали, поднявши черный флаг![6]

– А хорошо его Утя подстрелила, – умиленно произнес Весельчак, радуясь двум обстоятельствам – меткости Крохи и живучести попугаев.

Приоткрыв один глаз, попугай откашлялся. Уже с меньшим пафосом и октавой повыше он продолжил: