Капитан «Корсара»

Деккер все понял и, осознав собственную вину, с готовностью согласился, чтобы Ройд избавил его от необходимости разбираться с Росс-Кортни и Ниллом.

Хотя Холбрук был виноват гораздо больше Деккера, он по-прежнему отказывался признавать серьезность положения, тем более шаткость собственной позиции.

– Послушайте, сэр… то есть капитан. Лорд Росс-Кортни – важная персона. И Нилл тоже. Их поддержка, оказанная колонии, много значит…

Ройд сухо заявил:

– Эти важные персоны – преступники. Я получил приказ доставить всех арестованных, замешанных в этом заговоре, в Лондон. Пока мы беседуем, на наши корабли грузят провизию; послезавтра мы отплываем. – Он посмотрел на Деккера: – Блокаду необходимо продолжить до конца дня нашего отплытия.

Деккер кивнул и с опаской спросил:

– Насколько я понимаю, вы не желаете, чтобы известие об арестованных достигло Англии?

– Вот именно. – Ройд посмотрел на Деккера в упор, потом перевел взгляд на Холбрука. – Если хотя бы слово достигнет Англии до суда над ними, уверяю, вас ждут самые суровые последствия.

Он позволил себе какое-то время помолчать, затем кивнул и встал:

– Господа, желаю вам доброго вечера. Если возникнет дальнейшая потребность в ваших услугах до нашего отплытия, я дам вам знать. – Когда его гости встали, он подошел к двери и распахнул ее.

Проводив гостей и отдав приказания экипажу, Ройд вернулся в кормовую каюту. Заперев общую дверь, он подошел к двери, ведущей в каюту Дункана, и тихо приоткрыл ее.

Изабель сидела на краю постели Дункана. Когда Ройд подошел ближе, она подняла на него глаза.

Он понял, что сделает что угодно, отдаст что угодно, выдержит любой бой только ради того, чтобы видеть, как растет его сын. Защищать и вести за собой, хотя и не суровой рукой, наблюдать, каким станет это их с Изабель творение.

Ройд перевел взгляд на ее лицо. Она оглянулась на Дункана, и ее черты осветились любовью. Он не сомневался в ее преданности сыну; он всегда будет защитником для Дункана, но и она тоже будет рядом – настоящая амазонка.

Спустя какое-то время он взял ее за руку. Изабель позволила ему вывести себя в главную каюту.

Ройд закрыл дверь, мягко развернул ее к себе, прижал к переборке и поцеловал.

Изабель поцеловала его в ответ. Поцелуй углубился, и она обхватила ладонями его лицо, прижимая его к себе, воспламеняя и возбуждая.

Вспыхнуло желание. Обоим стало жарко. Лаская друг друга, они, как в танце, приблизились к кровати.

Освободив друг друга от одежды, они упали на шелковое покрывало.

Ощутив на себе тяжесть мускулистого тела Ройда, Изабель ахнула; ее пальцы впились в его плечи; она перекатилась, увлекая его за собой.

Но он многое хотел ей сказать, многое хотел объяснить; поскольку слова сейчас были излишними, он решил прибегнуть к языку любви.

Ласкать и трогать, касаться губами и кончиками пальцев.

Ласкать языком и жаркими поцелуями.

Втягивать, дразнить, поглаживать…

Он любил ее, занимался с ней любовью нежно, заботливо, с благоговейным трепетом.

Она ждала, что он ринется вперед, но он удержал ее, заставил извиваться. Позволил ей наслаждаться. Когда наконец он скользнул в ее гладкую мягкость и она плотно сжала его, он закрыл глаза и попытался продлить удовольствие близости.

Но Изабель выгнулась под ним, завела его, он выпустил поводья, рванулся вперед, и они утратили связь с действительностью.

Мощная волна унесла их в знакомый пейзаж, их окружало чудо неизбежной близости, единения. Страсть закружила их в бешеном вихре желания, и они устремились к мощному взрыву наслаждения, пока не взмыли вверх.

Тяжело дыша, они льнули друг к другу, забыв обо всем на свете. Восторг нарастал, влюбленных охватило огромное счастье и поглотило их.

Медленно стихала музыка экстаза. Они по спирали спускались с небес на землю, в действительность, в «здесь и сейчас», в объятия друг друга.

Через некоторое время Ройд вспомнил, где они находятся, и вопросы, которые он должен был задать. Он очень надеялся, что она ему ответит.

Он опустил руку и намотал на палец длинную прядь ее черных волос.

– Мы возвращаемся домой. Что ты решила?

Помолчав, Изабель сказала:

– Я решила, что мы пойдем той дорогой, на какую ступили, и посмотрим, куда она нас приведет.

Ройд задумался.

– Мы ступили на дорогу, которая ведет к алтарю. Значит ли это, что ты выйдешь за меня замуж?

– Да.

И все?! Он покосился на нее.

– Значит ли это, что ты понимаешь и принимаешь мою любовь? – Неожиданно это стало важным – жизненно важным. Только бы она ответила «да»!

Но он сразу понял по ее глазам, что для нее все не так.

Изабель смотрела на него так, словно он без необходимости все осложняет.

– Если тебе непременно надо это знать… Когда мы вышли из джунглей на берег, я поняла, что у меня все это время было своего рода прозрение. Я осознала: не важно, как ты меня любил, – и мне совершенно не стоило задаваться таким вопросом. Гораздо важнее, какие чувства испытываю к тебе я. – Она нахмурилась. – Поэтому я остаюсь с тобой и мы поженимся.

Изабель снова опустила голову на его плечо.

Ройд получил что хотел. А она… более или менее призналась в том, что любит его.

Этого должно было быть достаточно.