Капитан Михалис

Тем временем женщины накрывали во дворе столы, принесли жареное, закуски, кувшины с вином и медные кубки. Лежа на подушке под лимонным деревом, старик Сифакас наблюдал за ними. Две пчелы жужжали над его косматой головой, муравьи выползли из земли и цепочкой тянулись по его босым волосатым ногам. Старому капитану было приятно чувствовать муравьиное щекотание, вдыхать запах свисавших над ним лимонов.

– Где ж капитаны-то? – спросил он.

– Идут, вот они!

С трудом повернув голову, он увидел, как трое дряхлых капитанов, сбив набекрень фески и распустив пояса на суконных шароварах, в обнимку приближаются к нему.

– Держись крепче на ногах, – шепотом подбадривал один другого. – Не ровен час, опозорим свои седины!

– Ой, нет, братцы, сейчас упаду! – еле-еле вымолвил в стельку пьяный учитель, он вправду готов был рухнуть, хотя друзья и подпирали его с боков.

Хмельные капитаны едва не споткнулись о лежавшего на земле старика.

– Ну что, жив еще, орел?! – горланил капитан Мадакас. – А мы уж наелись-напились за упокой твоей души!

– То-то я гляжу, вы наелись! – проворчал Сифакас. – Недаром у вас при виде накрытых столов глаза так и засверкали. А ведь со вчерашнего дня роздыху своей утробе не даете! Может, уже довольно жрать да пить, может, пора уже и потолковать по-мужски?

Учитель хотел было с достоинством ответить, но язык его не слушался. Поэтому он смог только чуть пошевелить губами.

– Молчи, грамотей! – цыкнул на него Кацирмас и зажал ему рот ладонью. – Молчи, пьяное рыло, не срами товарищей! – Он повернулся к хозяину дома. – Долгих лет тебе, капитан Сифакас! – Он торжественно приложил руку к груди. – Мы рады, что застали тебя в добром здравии. Поели и попили всласть и еще столько же съедим и выпьем за твое здоровье! А там уж и потолкуем, куда нам торопиться!

– Нам некуда, – возразил старик, – а ему есть куда!

– Кому?

Сифакас указал пальцем на землю:

– Харону!

– Но нас все-таки трое, – заплетающимся голосом откликнулся Мадакас. – Трое да ты четвертый! А он один, так что пусть подождет!

Капитаны, точно по команде, пошатнулись, похожие на чудище о трех головах и шести ногах. Учитель едва не упал и не потянул за собой остальных, но те все же сумели с ним справиться и устояли на ногах. Внуки и невестки, глядя на пьяных вояк, не утерпели и покатились со смеху.

– Нечего зубы скалить! – сердито прикрикнул на них старик Сифакас. – Это большие люди, и вы их всяких почитать должны. А ну помогите им сесть за стол.

– Не подходи, голову размозжу! – взревел капитан Кацирмас. – Я сам могу идти! – Он оторвался от товарищей, сделал один широкий шаг и налетел на стол.

Наконец с грехом пополам капитаны уселись, налили себе в кубки вина. Учитель снял с плеча лиру, поставил на колени. Но прежде, чем ударить по струнам, схватил со стола кусок мяса и с жадностью вонзил в него зубы.

Правда, играть он так и не начал, поскольку в воротах появился Козмас. Взглянул на лежащего под лимонным деревом старика, на еще троих, что застыли с кусками мяса в руках, на женщин и детей, столпившихся во дворе, и остановился в нерешительности. Сифакас заметил его, сдвинул брови.

– А это кто там в узких штанах?

– Твой внук, – ответил Козмас и сделал шаг вперед.

– Внук? Который?

– Сын капитана Костароса, твоего старшего сына.

– Вон оно что! Ну заходи, коли так. – Старик протянул ему навстречу свою могучую ручищу. – Дай, благословить тебя… Эх, будь у меня времени поболе, так я бы расспросил, где ты шлялся столько лет, чего нашел в своей Европе… Да недосуг, прогорело все масло в моей лампаде, скоро навсегда она потухнет!

Козмас встал на колени, старик положил ладонь ему на голову.

– Говорят, ты все бумагу мараешь. Брось, негоже… Так, пожалуй, докатишься до Криараса, тот тоже все сочиняет и ходит с сумой по деревням.

Козмас вспыхнул. Все его ученые труды вдруг показались жалкими, ничтожными, а сам он себе представился тупицей и пустозвоном.

Старик сверлил его своими проницательными глазами, точно пытался заглянуть в душу. И откуда в его роду берутся эти писаки?..

– Женат? – спросил он, наконец.

– Женат.

– На еврейке, слыхать, женился?

– Да, – подтвердил Козмас и робко поднял глаза на деда.

– Это ничего, люди везде люди, у всех есть душа. Я так считаю: полюбилась тебе женщина – бери ее, не смотри, какого она роду-племени. Была бы честная, да хозяйка хорошая, да сынов могла рожать – чего еще от баб требуется!

– Она добрая, дед, тебе бы она понравилась… К тому же нашу веру приняла.

– А телом-то не больно хлипкая? Ведь, чтобы семена проросли, хорошая почва нужна. Сколько лет вы женаты?

– Два года.

– И что, детей до сих пор нет?

– Пока нет.

– Чем же ты, бездельник, занимаешься по ночам, что за два года мне правнуков не настрогал? Заруби себе на носу: грамота до добра не доводит! А жене накажи, чтоб рожала сильных критян, а не какое-нибудь барахло.

– Да она, дед, уже носит твоего правнука.

– Вот это дело! Благословляю. Сифакасом назови, слышь? В нем будет мое воскресение… Ну ладно, теперь отойди-ка в сторонку!

Старик поманил к себе киру Катерину, что стояла поодаль, скрестив на груди руки.