Капитан Михалис

– Идем попирать смерть, дружище! – ответил ему Коливас. – Не все же ей нас попирать!

Они шли меж надгробий с зажженными лампадками, перешагивали могилы, топтали траву и ромашки. Коливас, как настоящий хозяин, показывал дорогу. Вдруг из ямы высунулась человеческая голова. Идоменеас вскрикнул от ужаса. Но Коливас, засмеявшись, успокоил его:

– Да не бойся ты, это же Вендузос!

Тот был уже под мухой. Капитан Поликсингис заранее отправил сюда с Али-агой угощение, и Вендузос, явившись раньше приятелей, не выдержал и приложился к горлышку. Захмелев, он засунул себе за ухо ромашку, улегся на каменный помост, закрыл глаза и вообразил, будто он уже умер: надо же привыкать потихоньку. Однако то и дело воскресал, чтобы опрокинуть очередную рюмочку. Когда послышались шаги и голоса, он выглянул из могилы.

Коливас отвел в сторону капитана Поликсингиса.

– И зачем, хозяин, тебе этот Вендузос? После хлопот не оберемся, помяни мое слово! Где это видано, чтобы в могиле на лире играть?!

– Но мы же едим и пьем в могиле – это ведь тоже вроде не принято.

– От еды и питья никакого шуму, никто не застукает. А вот лира…

– Слушай, Коливас, у меня нынче особенный день, – признался Поликсингис. – В последнее время тесновато мне было на белом свете, а теперь душа снова на волю вырвалась! Страсть как хочется послушать лиру с колокольчиками! Так не порть же ты мне праздник, прошу тебя!

– Тут любовью пахнет, меня не проведешь. Вон какие у тебя синие круги под глазами.

– Доб-ро по-жа-ловать, хо-зяева! – пригласил Вендузос, еле ворочая языком. – Эх, будь я Хароном, вот так бы и переправлял людей на тот свет: с цветком за ухом, с лирой в руках, а всю преисподнюю забил бы бутылками с вином, ракией да закусками, а не червями, как его милость, чтоб он пропал!

Он подал руку хромому Стефанису, а капитан Поликсингис помог спуститься в могилу окончательно растерявшемуся Идоменеасу. Бедняга корил себя за то, что пустился в эту авантюру. Сколько посланий русскому царю мог бы написать он за эти напрасно потраченные часы! Как знать, может, и растрогал бы наконец его сердце и добился ответа… А тут сиди, пируй в могиле!

– Шевелись, кир Идоменеас, шевелись! Смерть Харону!

Сели на помост, откупорили бутылки, разложили закуску. Вендузос ударил по струнам лиры, зазвенели колокольчики.

– Потише, Вендузос, ради Христа! – зашептал ему на ухо могильщик. – Ты ведь не в таверне! Вдруг кто придет могилку навестить…

Хромой капитан Стефанис времени даром не терял: наполнял рюмки, делил жареную курицу, произносил тосты за упокой. Всех умерших вспомнил: и отца, знаменитого контрабандиста, и мать, рыночную торговку, и товарищей – матросов, пошедших на дно морское вместе с «Парданой». Помянул и своего племянника, пекаря Фомаса, который на прошлую масленицу умер от простуды. Это болван Сиезасыр заставил его во время карнавала изображать Прометея: велел раздеться по пояс, залезть на арбу, раскинуть руки, а на грудь ему положил дохлого индюка, который как бы клевал ему печень… Вот Фомас и загнулся.

– За здоровье Фомаса, моего племяша! Земля ему пухом!

Все, кроме Идоменеаса, дружно чокнулись, и вино забулькало в глотках.

Кир Идоменеас окаменел от ужаса. Боже, куда я попал?! Точно Даниил во рву со львами! Сперва он чуть пригубил ракию, но мало-помалу в груди разлилось тепло, глаза заблестели, на щеках появился румянец.

– Твое здоровье, кир Идоменеас! – провозгласил Коливас. – Удачи тебе во всем! А ну-ка, открывай рот пошире, мы все поглядим, взаправду ли у тебя семь языков.

Вендузос, играя на лире, совсем разошелся и забыл про предостережение.

– Да тише ты, черт проклятый! – цыкнул на него Коливас. – Погубить меня задумал? Говорят же тебе, что это не таверна, а кладбище!

– Ну, братцы, давайте еще по одной! – предложил Стефанис, наполнив рюмки.

Теперь и кир Идоменеас пил до дна. Он вдруг почувствовал тягу к задушевной беседе и повернулся к капитану Поликсингису.

– Вот скажи, Йоргакис, веришь ты в бессмертие души?

Но Поликсингису было не до того: он закрыл глаза и весь погрузился в свои мысли, в полумраке на лице его играла блаженная улыбка.

– Оставь его, кир Идоменеас! – ухмыльнулся Коливас. – Он теперь на Седьмом небе!

– Я отвечу вместо него, учитель! – вмешался Вендузос. – Чтобы поверить в это, надо быть в приличном подпитии. Ты хорошо заправился?

– Еще бы!

– Тогда слушай! – Вендузос положил лиру на колени. – Видишь эту лиру? Присмотрись к ней. Вот это струны, дека, корпус… При помощи вот этих винтиков настраивают инструмент… а вот колокольчики…

– Ну и что?

– А то, что человек, если хочешь знать, точно так же устроен: ноги, руки, голова, кишки… Но ты послушай только… – Он принялся играть то лихие пляски, то торжественные марши, то протяжные, исполненные страсти амане. – Понял? Музыка – это душа человека!

Коливас и Стефанис переглянулись и подмигнули друг другу.

– Ну и что? – повторил Идоменеас. – Что ты хочешь этим сказать?