Капитан Риччи (СИ)

Риччи нашла взглядом Томпсона, торчавшего на палубе вместе со всеми и выглядевшего так же невозмутимо и самодовольно, как всегда.

Команда предвкушала увольнительную. Даже Риччи, не ощущая зова ни кабака, ни борделя, невольно заражалась общим настроением.

«Что ни говори, здорово, когда земля не качается у тебя под ногами», – думала она, глядя на приближающийся остров.

Но еще больше ей хотелось увидеть, как борт «Ночи» покидают некоторые личности.

– На берег никто не идет, – объявила Уайтсноу, появляясь на палубе в накрахмаленной до хруста рубашке и мундире с сияющими на солнце пуговицами. – Пока я не улажу всех дел с губернатором, – добавила она.

Никто даже не попытался возразить капитану. Кроме Томпсона, который заявил:

– Но мне нужно…

– Потом купишь себе папильотки. Ни шагу с корабля, всем ясно? – грозным ясным взглядом она обвела взглядом толпу матросов.

Риччи кивнула, сглотнув.

– Вы идете со мной, мисс Рейнер, – распорядилась Уайтсноу. – Оденься прилично. Настолько, насколько можешь.

Риччи, которой меньше всего хотелось присутствовать на приеме у губернатора, уныло кивнула.

***

Юлиана О’Брайт быстрыми шагами пересекла бульвар Валлери-Роуд, чувствуя себя забравшимся во дворец вором.

Ее лицо временами складывалось в истеричную гримасу, а шаги замедлялись, словно она слепла, но слез не выступало, и Юлиана шла дальше.

Люди обходили ее, бросая неодобрительные взгляды на девушку с окаменевшим лицом, нетвердой походкой бредущую по бульвару. Испачканное платье и выбивающиеся из-под косынки ярко-рыжие волосы довершали нереспектабельный вид.

Юлиана твердо вознамерилась попасть на прием к губернатору Сэлдону. Хотя ее матери уже ничто не могло помочь, Юлиане хотелось еще хотя бы раз взглянуть ему в глаза.

***

Чарльз Сэлдон читал почту, подавляя зевоту. Кредиторы донимали его. В посланиях из Лондона привычно ругали за нерадивость в борьбе с пиратами – больше для отвода глаз Мадридского двора.

Он взял заинтересовавшее его письмо и перечел еще раз. Между глаз залегла озабоченная морщинка. Испанцы требовали возмещения ущерба, причиненного им шхуной «Ночь», приписанной к Сент-Джонсу.

Губернатор Картахены заявил, что за голову капитана «Ночи» назначили награду – двадцать тысяч эспанольских реалов. Сумма вознаграждения говорила о том, что Уайтсноу отличилась.

К капитану Мэри-Энн, как ее прозвали в городе, Сэлдон питал чувства, выходящие за границы отношений между капитаном и колониальным губернатором, но предложенная сумма заставляла задуматься.

Сэлдон вытащил из стоящей на столе шкатулки сигару – с прибытием в Новый Свет курение стало его очередной эффектной и дорогостоящей привычкой.

В кабинет вошел его помощник и обявил:

– «Ночь» вошла в порт.

– Отличная новость, – пробормотал Сэлдон, лишившийся времени на раздумья и подготовку.

***

– Почему вы никого не отпустили на берег? – спросила Риччи, набравшись смелости. – Ведь это же ваш порт приписки.

– На этот раз их карманы не набиты золотом, так что на берегу им искать нечего, кроме неприятностей, – ответила Уайтсноу, хотя Риччи почти не ожидала иного ответа, кроме «Заткнись». – И, что много хуже, у меня нет денег, чтобы заплатить всем бюрократическим пиявкам.

– Но тогда зачем мы сюда вернулись?

– Я договорюсь с губернатором. Он часто помогал мне раньше, и сейчас, думаю, не откажет.

Риччи разом вспомнила все ходившие по кораблю слухи о взаимоотношениях Уайтсноу и губернатора, и потеряла дар речи, сильно покраснев. Больше она не решилась задать ни одного вопроса.

Дворец – иного слова для описания этого трехэтажного здания Риччи не могла подобрать – возвышался над остальным городом, стоя на холме. Его окружала кованая ограда, в воротах стояли два охранника с пиками в начищенных до блеска доспехах.

Один из них толкнул почти им под ноги девушку в темно-зеленом платье. Она приземлилась в пыль, но не закричала и не сделала попытки подняться.

Уайтсноу протянула ей руку, но девушка лишь блеснула на нее из-под черной шляпки невероятно зелеными глазами и сама поднялась на ноги.

– Идите лучше домой, мисс, – посоветовала Уайтсноу.

– У меня нет больше дома, – ответила та. – Но спасибо за совет, капитан Мэри-Энн. Надеюсь, вам повезет больше, чем моей несчастной матери.

Уайтсноу проводила ее взглядом, удаляющуюся с гордо вскинутой головой.

– Дочь Сэлдона, сразу видно, – произнесла она. – Пошла в отца.

– Я слышала, губернатор женат, – только и сказала Риччи.

– Да, – кивнула Уайтсноу. – И в браке у него тоже есть дочь, но когда и кому это мешало?

– Вам назначено? – спросил ее солдат.

– Мне назначено в любое время, – ответила она с достоинством, – Объявите, что пришла капитан Уайтсноу.

***

В губернаторском саду росли розы и еще множество растений и цветов, которые Риччи видела впервые. Он просто поражал воображение.