Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— При чем тут возраст? Все дело в умении и точности удара, а не в возрасте.

— Ладно, посмотрю на тебя сегодня вечером в поединке с Метюбом.

— Я его не боюсь.

— Не боишься первой и храбрейшей шпаги флота?!

— Ты мне это уже говорила, — ответила герцогиня, улыбнувшись приветливо и немного лукаво. — Мы сразимся, и думаю, ты будешь довольна.

— Я стараюсь свести знакомство с лучшими фехтовальщиками из мусульман. Кафир!

— Я здесь, госпожа, — отозвался слуга, входя в шатер.

— Мой конь?

— Уже готов.

— Капитан, в замке Хусиф нас ожидает завтрак.

— Я к твоим услугам, — сказала герцогиня, склонившись перед грозной турчанкой. — А как же виконт ЛʼЮссьер?

— Он приедет завтра. Это важный вопрос — пиявки в моих болотах. Они могут стать источником больших доходов, а киприоты об этом и не догадываются. Странное дело! Получается, что этим тварям христианская кровь нравится больше, чем мусульманская. Может, она слаще на вкус?

— Может быть, — ответила герцогиня, бросив на племянницу паши мрачный взгляд.

— Мой милый капитан, мы отъезжаем!

Они вышли из шатра. Чернокожий слуга держал под уздцы белого арабского скакуна под длинным красным чепраком с золотым шитьем и с усыпанным мелкими бриллиантами султаном на голове.

— Мой боевой конь, — сказала Хараджа. — Мне прислал его Джебель Шамар. Думаю, на Кипре не найдется коня быстрее его. Я его очень люблю, и ты, как араб, наверное, знаешь, что в сердцах твоих соотечественников первое место занимает конь, а потом уже жена. Это верно, капитан?

— Да, госпожа.

— Странные люди арабы! Ведь, как говорят, в их стране столько красивых женщин! У Магомета тоже, наверное, был недурной вкус. Да, вот еще что: скажи мне, как тебя зовут?

— Хамид.

— Хамид… а дальше?

— Элеонора.

— Элеонора! — воскликнула племянница адмирала. — А что означает это имя?

— Не могу тебе сказать.

— По-моему, оно не турецкое и не арабское.

— Мне тоже так кажется, — с тонкой иронией произнесла герцогиня.

— Может, оно христианское?

— Не знаю.

— Элеонора! Что за странный каприз, что за странная фантазия пришла в голову твоему отцу, когда он давал тебе такое имя? Но оно красивое и звучное. Садись на коня, Хамид-Элеонора. К полудню будем в замке Хусиф.

Племянница паши вскочила в седло без чьей-либо помощи, с ловкостью и быстротой настоящей наездницы, и крикнула, отпустив поводья:

— За мной! Держись рядом, милый капитан! Заставим твою свиту поторопиться!

16 Причуды Хараджи

Отряд безудержно ринулся вперед, ибо Хараджа короткими и резкими ударами руки и дикими криками пустила своего арабского скакуна в бешеный аллюр.

Эта странная женщина, казалось, была в настоящем опьянении от неистовой скачки. Может быть, это напоминало ей лавирование на дядиных галерах, когда ветра Средиземного моря свистели в ушах.

Ни внезапные прыжки скакуна, когда он перелетал через трещины и расщелины, ни тряска ее не трогали и ей не мешали. В седле она держалась прямо, словно слилась воедино с конем.

Лицо ее оживилось, черные глаза горели, длинные волосы развевались по ветру. Она непрерывно пришпоривала коня, вдыхая воздух полной грудью и покрикивая между рывками уздечки и грубоватым похлопыванием по холке:

— Поднажми, капитан, арабский скакун не может отставать!

Герцогиня, прекрасная наездница, превосходившая в этом искусстве многих мужчин, невероятными усилиями заставляла своего коня держаться ноздря в ноздрю со скакуном племянницы паши.

А вот эскорт постепенно отставал, все более отдаляясь, несмотря на крики и безжалостное пришпоривание несчастных животных. Не отставать от женщин удавалось только турку и Перпиньяно.

Эта дьявольская скачка продолжалась минут двадцать и утихла только на площади перед замком.

Молниеносно развернув коня, чтобы заставить его притормозить, герцогиня спешилась и хотела помочь Харадже, но та остановила ее властным жестом:

— Племянница Али-паши спешивается и идет на абордаж без помощи оруженосцев или матросов.

Она ловко спрыгнула на землю, даже не опираясь на стремена, обернулась к герцогине и сказала с вызывающей улыбкой:

— Мой милый капитан, ты гость моего замка, и любое твое желание для меня — приказ.

— Ты слишком любезна, госпожа. Я постараюсь не злоупотребить твоим гостеприимством.

— Напротив, я требую, чтобы ты им злоупотребил, — ответила Хараджа.

— Но тогда уже не я буду командовать, — рассмеялась герцогиня.

Племянница адмирала на секунду задумалась над таким ответом, потом тоже рассмеялась:

— Ты прав, капитан. Я и правда, как обычно, принялась раздавать приказы. Это дурная привычка, но что ты хочешь? Я привыкла приказывать, а не подчиняться. Пойдем, завтрак уже готов: я слышу, муэдзин приступил к полуденной молитве.

Потом, махнув рукой и едва заметно пожав плечами, прибавила вполголоса:

— С пророка хватит и молитвы жреца. А Бог велик, он может сделать для нас исключение, по крайней мере на сегодня.

— Что она за женщина? — прошептала про себя герцогиня. — Она жестока к христианам, потому что они не мусульмане, а сама потешается над религией пророка и Аллаха. Будь начеку, Капитан Темпеста!