Капитанская дочка

"The sparrow was flying about in the orchard; he was eating hempseed; the grandmother threw a stone at him, and missed him.	"В огород летал конопли клевал; швырнула бабушка камушком - да мимо.
And you, how are you all getting on?"	Ну, а что ваши?"
"How are we all getting on?" rejoined the host, still speaking in proverbs.	- Да что наши! - отвечал хозяин, продолжая иносказательный разговор.
"Vespers were beginning to ring, but the wife of the pope22 forbid it; the pope went away on a visit, and the devils are abroad in the churchyard."	- Стали было к вечерни звонить, да попадья не велит: поп в гостях, черти на погосте. -
"Shut up, uncle," retorted the vagabond. "When it rains there will be mushrooms, and when you find mushrooms you will find a basket to put them in.	"Молчи дядя", - возразил мой бродяга - "будет дождик, будут и грибки; а будут грибки, будет и кузов.
But now" (he winked a second time) "put your axe behind your back, the gamekeeper is abroad.	А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит.
To the health of your excellency." So saying he took the glass, made the sign of the cross, and swallowed his brandy at one gulp, then, bowing to me, returned to his lair above the stove.	Ваше благородие! за ваше здоровье!" - При сих словах он взял стакан, перекрестился и выпил одним духом. Потом поклонился мне, и воротился на полати.
I could not then understand a single word of the thieves' slang they employed. It was only later on that I understood that they were talking about the army of the Ya?k, which had only just been reduced to submission after the revolt of 1772.	Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора, но после уж догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года.
Sav?liitch listened to them talking with a very discontented manner, and cast suspicious glances, sometimes on the host and sometimes on the guide.	Савельич слушал с видом большого неудовольствия. Он посматривал с подозрением то на хозяина, то на вожатого.
The kind of inn where we had sought shelter stood in the very middle of the steppe, far from the road and from any dwelling, and certainly was by no means unlikely to be a robber resort.	Постоялый двор, или, по тамошнему, умет, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань.
But what could we do?	Но делать было нечего.
We could not dream of resuming our journey.	Нельзя было и подумать о продолжении пути.
Sav?liitch's uneasiness amused me very much.	Беспокойство Савельича очень меня забавляло.
I stretched myself on a bench.	Между тем я расположился ночевать и лег на лавку.
My old retainer at last decided to get up on the top of the stove, while the host lay down on the floor.	Савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу.
They all soon began to snore, and I myself soon fell dead asleep.	Скоро вся изба захрапела, и я заснул, как убитый.
When I awoke, somewhat late, on the morrow I saw that the storm was over.	Проснувшись поутру довольно поздно, я увидел, что буря утихла.
The sun shone brightly; the snow stretched afar like a dazzling sheet.	Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи.
The horses were already harnessed.	Лошади были запряжены.