Капитанский класс. Невидимая сила, создающая известные мировые команды

Фергюсон не был единственным знаменитым тренером, говорившим об этом. Майк Кржижевски из Университета Дьюка, выигравший больше игр, чем любой другой баскетбольный тренер в истории Дивизиона I НСАА, однажды написал, что, несмотря на важность таланта и тренерского вклада, секрет величия заключается в другом: «Единственный и самый важный ингредиент после таланта – это лидерство внутри коллектива. Не столько тренеры, сколько один или несколько человек из команды задают более высокие стандарты, чем те, которые команда задает себе обычно».

Нет сомнений, что у Билла Расселла были очень высокие стандарты. Казалось, он никогда не расслаблялся: это проявлялось как в его неустанных и своевременных перемещениях по площадке, так и в том, что зачастую он настолько сильно нервничал перед играми, что его вырывало в раздевалке. Будет справедливым сказать, что он был одним из glue guys, о которых часто говорят бейсбольные менеджеры. Но вероятно ли также, что Расселл или какой-либо другой игрок способен распространить некий таинственный вирус, заражающий всю команду, из-за которого она начинает выходить за рамки своих природных дарований?

Все это наталкивало меня на мысль, которую я никогда по-настоящему серьезно не воспринимал: возможно ли такое, что единственным фактором, который возносит команду в верхнюю тысячную лучших команд в истории, является лидер среди игроков этой команды?

Эта идея свалилась на меня в самом начале процесса изысканий и оказалась настолько волнительной, что мне стало не по себе. Я только начал свое исследование и не мог поверить, что секретный ингредиент успеха величайших спортивных команд мира можно так легко вычислить. Помимо этого, я не мог понять, как один член команды может поднять ее так высоко и удерживать ее на вершине так долго. В голове у меня крутилась мысль, однажды высказанная Г. Л. Менкеном: «У любой человеческой проблемы всегда есть хорошо известное решение – изящное, вполне правдоподобное, но неверное».

Я знал, что никакого эмпирического способа измерить влияние капитана на команду не существует. Я знал, что для того, чтобы подвести успех этих команд первого эшелона к «теории о капитанах», мне придется вывести ряд характерных черт, объединявших этих мужчин и женщин, независимо от того, в каком виде спорта они выступали. Теория прошла бы проверку только в том случае, если бы их темпераменты, черты характера и образы действий соответствовали бы некоему узнаваемому шаблону.

Однако, прежде чем пуститься в приключение, я столкнулся с другим, более актуальным препятствием для теории о капитанах. Чем больше я узнавал о личности Уильяма Фелтона Расселла, тем меньше я находил у него черт, соответствующих моим представлениям о великих лидерах.

Говоря откровенно, он совсем не казался мне человеком капитанского склада.

Беды с Расселлом начались уже на площадке, где он набирал не слишком много очков – несмотря на то что выиграл больше чемпионств НБА, чем кто-либо другой, – был неприступен в обороне, сокрушил тогдашний рекорд, сделав 21 620 подборов за карьеру, и попал в Зал славы баскетбола в первый же год, как только подошел необходимый по условиям попадания срок. Имея средний (за карьеру) результат в 15,1 очка за игру, он ни разу не был лучшим по набранным очкам даже в «Селтикс». В эпоху, когда большинство команд конструировало нападение через позицию центрового, столь низкая результативность делала Расселла крайне нетипичной фигурой. Вместо того чтобы брать на себя большую ответственность за набранные очки, он уступил эту ключевую роль своим партнерам.

Несмотря на редкую скорость, выносливость и прыгучесть, в юности Расселл не был лакомым кусочком для скаутов. В старшей школе он был настолько раскоординированным и имел настолько скверно поставленные базовые навыки игры, что единственным колледжем, захотевшим видеть его у себя, оказался Университет Сан-Франциско, у которого даже не было собственного спортзала. Даже после того, как Расселл привел команду к 55 победам подряд и двум невероятным межуниверситетским титулам, некоторые скауты НБА по-прежнему сомневались в необходимости драфта центрового, не относившегося к числу одаренных снайперов и к тому же имевшего явные проблемы с дриблингом.

Что отличало Расселла на площадке, так это его нацеленность на работу без мяча. В 1950-е годы баскетбольных защитников учили никогда не отрывать ноги от пола. Расселл же не только выпрыгивал в воздух, чтобы блокировать броски, он рисковал блокировать такие броски, которые большинство считало неотразимыми. Свои усилия он концентрировал на предугадывании подборов, «закупорке» трапеции и подступов к ней, перехвате передач и заслонах (как своих, так и соперников). Согласно современным критериям оборонительной активности, карьерный результат Расселла в том, что именуется сейчас «вкладом игрока в оборону», является лучшим в истории НБА, с отрывом в 23 % от ближайшего конкурента.