Капканы на баранов

Это был классический бар, для любителей пива. Полумрак, громкая рок-музыка, темная деревянная мебель, сиденья стульев, обтянутые потертым бурого цвета кожзамом, на стенах постеры с изображениями известных и не очень рок-коллективов. Тоже довольно людно и шумно. За баром двое тощих парней в черном с татуированными до локтей руками, по очереди протирали вымытые бокалы и наполняли новые. За кассовым аппаратом стояла девушка с ярко-розовым ирокезом на голове и серьгой в носу. То, что надо – никто из моих знакомых не забрел бы сюда в здравом уме. Я заказал себе бокал светлого пива и занял свободное место за маленьким высоким столиком в самом дальнем и темном углу.

Спустя двадцать минут, я заказал себе еще один бокал и изучил довольно скромное меню, которое предлагало на выбор несколько видов сэндвичей. Закусить, конечно, следовало, так как на голодный желудок вторая порция пива слегка стукнула в голову, но я решил потерпеть до дома, где мог разморозить и обжарить купленные вчера традиционные шведские фрикадельки с такой же полуфабрикатной овощной смесью. А дождь за окном все шел и шел. Поэтому в ход пошла третья порция, и только к ее исходу наступил долгожданный просвет.

Расплатившись с девчонкой за кассой, которая потряхивала своим ирокезом в такт музыке и, жуя жвачку, без конца надувала пузыри, липшие к ее накрашенным черной помадой губам, я покинул заведение и уже очень скоро спустился в подземку.

Через несколько минут вышел на своей станции и еще через четверть часа был дома. Вошел в подъезд и поднялся по ступенькам к двери в квартиру. Отпер ее, вошел и разулся. Посмотрел на себя в зеркало и вздохнул. Решил облачиться во что-нибудь домашнее и не сырое, направился в спальню, но на пороге гостиной вдруг остановился, как вкопанный.

Моя бейсболка, которая вот уже третий день не покидала журнального столика, лежала на одном из кресел. Смятая, с надорванным и едва не вывернутым наизнанку кармашком. У меня в груди похолодело. В мое отсутствие кто-то был здесь. Кто-то, кто знал, где надо искать в первую очередь. Не сходя с места, я обвел взглядом комнату – вещи на полках определенно перемещали. Верхние ящики комода неплотно задвинуты, приоткрыта дверца тумбы под телевизором. Они искали то, что я присвоил себе. Но кто именно? «Торговцы»? Юрий Валентинович, который заподозрил что-то неладное? Кто был здесь? И давно ли ушел? Ведь дверь была закрыта, когда я вернулся. Не на один, не на три возможных оборота, а на два, как меня учили. И последний, самый главный вопрос – нашли ли то, что искали? Надо было проверить тайник на кухне. СРОЧНО!

Но я не успел даже обернуться, как сзади раздался шорох. А потом я получил сильный толчок чуть ниже поясницы. Кто-то, кто все это время находился в кухне либо за дверью в ванную комнату, практически бесшумно скользнул в коридор и сильно лягнул меня ногой в пятую точку. Скорее, от неожиданности, чем от боли, я вскрикнул и, не удержав равновесия, повалился лицом на пол. Это точно конец, подумал я. Поспешил перевернуться на спину и привстать на локтях, уже представляя, как сейчас мне в лицо влепят пулю. Но ничего подобного не произошло. Я просто хапнул ртом воздух и замер в остолбенении. Я даже не понял, прошиб меня озноб или бросило в жар, или все сразу. Но это было состояние крайнего изумления, граничащего с шоком, потому что увиденное превзошло все мои даже самые невероятные представления.

Темно-синие обтягивающие джинсы, кроссовки, немного великоватая застегнутая на молнию почти до самого подбородка черная кожаная куртка, руки спрятаны в косых карманах на животе, а испод тонкой шапочки в стиле Вилле Вало выбивалась скошенная на бок длинная челка черного цвета. Я смотрел и не мог поверить. Это было лицо, которое я нисколько не надеялся увидеть, даже в самых смелых своих мечтах. Небольшие чуть припухлые, но плотно сжатые точеные губки, чуть вздернутый аккуратный носик и слегка подведенные зеленые глаза, оттененные длинными ресницами, отчего взгляд казался пронзительно строгим.

Да, я смотрел на Элис Бергман.

А она смотрела на меня.

29

– Лежи! Не вставай, Эрик!

Голос. Никаких сомнений. Это точно она – моя Элис. Ее голос. Только не мягкий, каким я его слышал несколько дней назад, а твердый, если не сказать жесткий. Отдающий металлическими нотками.

– Элис… – едва слышно пролепетал я ее имя, приподнимаясь на локтях, чтобы опереться спиной об подлокотник дивана.

– Я сказала, не вставай! – повторила она приказным тоном, продолжая стоять на месте и держа руки в карманах куртки.

Живая и невредимая. Но как это было возможно? Я до сих пор не верил своим глазам, глядя на нее, и ушам, слыша этот голос. Поистине, если моя жизнь еще когда-нибудь в будущем захотела бы сделать мне сюрприз, у нее бы не получилось переплюнуть этот случай. Но в этот момент я не знал, радоваться мне ее чудесному воскрешению или бояться его.