Капля духов в открытую рану

Текст был готов. Ася решила перепрыгнуть саму себя и заплатила Феде, монтажеру, за то, чтобы он склеил звуковую дорожку из разнолоскутной записи – по кодам, которые она расписывала еще неделю. Она представила, что Славочке будет приятно слышать в наушниках голос матери по пути на работу или в аэропорт. Ну а после смерти Дарьи Сергеевны (все же дай ей бог здоровья) он будет заливаться слезами и передаст запись своим детям и внукам, если кто-то отважится ему их родить.

Ася позвонила Сайгонскому, спросила, как быть с готовым материалом. Он сам предложил связаться со Славочкой лично и дал его телефон. Вспотевшей рукой Ася написала Клюеву в Ватсап официальное сообщение, не называя своей фамилии, и убрала с аватарки фотографию. Она почему-то была уверена, что Дарья Сергеевна не рассказала сыну о том, кто именно приезжал записывать интервью. Ответ появился сразу: «Занят. Приглашу вас позже». Ася выдохнула. Она боялась этой встречи, потому что поставила на нее слишком много.

Прошел месяц, настал дождливый июль, Москва была пропитана влагой, как неотжатая губка. Ася сидела в своем непробиваемом особняке, мощные стены, казалось, отдавали холод еще предыдущих веков. Пальцы заледенели и промахивались мимо клавиш компьютера, голова была наполнена колючей стекловатой, текст не писался. Она прикладывалась носом то к левому, то к правому запястью, то к левому, то к правому плечу. На этих местах было по капле от четырех разных ароматов. Она разнашивала духи по схеме, делясь наблюдениями на сайте «Фрагрантика», который собирал в кучу всех парфманьяков мира. Телефон пиликнул, высветилась надпись: «Если вы можете подъехать в филармонию к восьми часам вечера могу с вами встретиться». Асю царапнуло: Славочка не ставил знаки препинания. Тест на «свой–чужой» был сорван. Она ответила: «Подъеду». Выключила компьютер, села в машину. Черная папка с готовыми материалами давно уже лежала на заднем сиденье. Наклонила зеркало заднего вида, припудрилась, освежила губы персиковой помадой. В маленьком разрезе отражения не было видно лица целиком, но загорелая кожа – Ася проводила нечастые солнечные выходные на открытой крыше – хорошо оттеняла возбужденно горящие радужки.

«Ну, с богом!» – сказала она себе, набрала адрес в навигаторе и нажала педаль газа.

Полная молодая секретарша в обтягивающей кофточке изумленно подняла глаза:

– Вы к Ярославу Юрьевичу? Он не принимает. Он заехал на минуту по своим делам.

– Кречет вызвал меня лично.

Секретарша полистала записи на мониторе, перемещая колесико мыши пальцем с обгрызенным ногтем и заусенцами.

«Похоже, тетка не стремится выглядеть перед ним ухоженной», – мелькнуло в голове у Аси. Она повернулась к открытой двери директора, но толстуха ловко вскочила и перекрыла грудью вход.

– Подождите, я предупрежу, – недовольно прошипела она.

После какой-то возни и переговоров секретарша разрешила войти. Кабинет был огромным, с потайной дверью, ведущей, видимо, в комнату отдыха. На столе переговоров в центре комнаты стояли вазочки с орешками и конфетами. Ася огляделась. На стенах висели фотографии известных скрипачей, в середине – в багете из темного дерева – во весь рост молодой Славочка и неизвестный мужчина дуэтом что-то исполняли. Сердце предательски заколотилось. Из всех четырех ароматов на ее теле начали лидировать нероли, от нагревающейся кожи уходя в противную горечь. Славочка вышел из потайной комнаты беззвучно. Он был каким-то неживым, пластиковым, не источающим никакого запаха.

– Здравствуй… привет, это я брала интервью у мамы. – Ася замешкалась, ее ладонь была влажной, она не решилась протянуть руку.

– Здравствуйте. – Он официальным жестом пригласил ее за стол.

Ася передала папку с печатными листами и флешкой, объясняя по ходу, по какому принципу она компоновала беседу и что представляет собой звуковой файл. Славочка сел напротив, не предложив ей чай-кофе, и начал листать исписанные страницы, пытаясь вчитаться в обрывки фраз.

– Да-да, – пресно повторял он, не поднимая глаз. – Да-да, хорошо.

Ася впала в ступор. Он ее не слышал, не видел. Они сидели в зеркальном отражении относительно бутафорских, как начало уже казаться Асе, орешков в вазе, оба в голубых джинсах, белых футболках и белых же одинаковых кроссовках.

– Дарья Сергеевна многое пережила. Некоторые факты ее биографии, думаю, шокируют иностранцев. Вряд ли они поймут, на что готовы были пойти наши женщины ради собственных детей, – в отчаянии добавила Ася.

– Да-да, – отвечал Славочка, – да-да.

Затем он резко встал и коротко сказал:

– Спасибо, я должен ехать.

– Пожалуйста. – Ася попыталась заглянуть ему в глаза, но он смотрел в пол, будто был озадачен чем-то гораздо более серьезным. – До свидания.

– Подождите, – забормотал он торопливо, обращаясь к ней на «вы», и кинулся к помпезному рабочему столу в углу кабинета. Взял сумку, достал луивиттоновский бумажник и вынул из него несколько купюр.