Капрал Серов: год 1757

— Тут ведь как… — Ефим бросил треуголку на колени и, задумавшись, по-простецки запустил пятерню в волосы. — Капитан наш, когда придумал на переправе встать и в свою пользу отбирать сверхштатные повозки у проходящих полков, я подумал, что это… Ну, сам знаешь, как оно бывает. Когда, пользуясь чином, репутацией и положением немножечко, так сказать, это самое. Опять же, если что вдруг ценного в повозках находилось — еда всякая, варенье или сахар, — все это без малейших сомнений раздавалось в артели. Будто не чужое, а уже свое. Еще и несколько волов тягловых зарезали да на приварок в полк пустили. Я думал, что все понял. Оно, конечно, нехорошо, но раз уж сам капитан не брезгует — то и мне грех не воспользоваться случаем и не урвать что-нибудь в котел своим ребятушкам. Вот, покумекал с Архипом да ввязался во все это. М-да…

Я вопросительно посмотрел на Ефима:

— И что? Неужели Нелидов не стал отнятое у благородных имущество продавать? Вроде ж они в Якобштадт потому и пошли, что там у Архипа знакомые купчины были…

— Угу. Вот и я так думал. Продать, а хозяевам сказать, что потерялось. Да и где их искать, хозяев-то? Армия ведь большая! Только вот… — Ефим посмотрел на меня и понизил голос: — Не стал Нелидов ничего продавать. Наоборот, еще своих денег купчинам дал, чтобы те до осени повозки в порядке содержали, да коней и волов тягловых кормили и обихаживали.

— Хм… Тогда получается, что господин Нелидов не жулик, а честный человек. Обещал офицерам, что сохранит их барахло — и вот. Так ведь?

Крестный покачал головой.

— Может, и так. А может, он знает, что по осени телеги можно будет продать за три цены от нынешней. Потому и свои деньги так легко на это тратит. Есть у меня какое-то предчувствие…

Я недоуменно вскинул бровь:

— А с чего бы вдруг осенью телеги дорожали? В зиму-то сани лучше… Кому нужны телеги в осень?

Ефим пожал плечами.

— Ясно кому. Разбитой армии.

М-да. Похоже, не только наши генералы не верят в победу над пруссаками. Хотя вон, давешний шляхтич мне тоже говорил, что наше поражение — дело уже решенное.

Я запрокинул голову к пасмурному небу. Давно что-то у меня видений из электрички не было. Может быть, мой толстяк на меня обиделся за то, что я над погибшим шляхтичем молитву прочитал?

Мог бы и подсказать что-нибудь, чем дуться. Вон, остальные игроки вовсю на события влияют, а я что? Эх!

* * *

Вечером девятнадцатого июня мы прибыли к Мемелю.

С самого утра вдоль нашей колонны сновали различные курьеры, посыльные, адъютанты, дежурные офицеры и офицеры штаба. Вскоре после полудня майор Небогатов, пообщавшись с адъютантом полковника Лебеля, отдал приказ нашей роте оставить обоз и налегке, с одним только оружием, выдвигаться вперед, в лагерь, который успели разбить солдаты бригады генерала Салтыкова.

— Айда, православные! Там для нас уже обед варят.

Приказ простой: до вечера отдыхаем, а как начнет темнеть — для нас будет работенка на всю ночь.

Измученные маршем солдаты приободрились и стали быстрее переставлять ноги по опостылевшему за полторы недели песку.

К лагерю подошли уже вполне оформившимся строем, в колонну по четыре, с развернутым знаменем и барабанами.

Рядом с солдатским лагерем были поставлены несколько больших офицерских шатров, где сейчас проходило какое-то большое собрание. Там были все. И полковник Лебель, и майор Небогатов, и начальник инженерной команды полковник Демолин, и даже два генерала. Одного я первый раз видел, а второй — генерал от артиллерии с труднопроизносимой фамилией Нотгейфлер. Это его пушкарям мы помогали тащить тонны барахла. Неподалеку от генеральского шатра стояла стайка офицеров в гренадерских остроконечных шапках, среди которых особо выделялся наш капитан Нелидов, единственный, у кого на голове была треуголка.

— Жора! Господин капрал! — ткнул меня локтем в бок Сашка. — Что это?

— Где?

— Вон там, на море! — и показал пальцем.

— Флот прибыл, — ответил вместо меня Семен Петрович. — И зачем мы так надрывались, пушки эти тащили? У флотских-то пушек всяко больше. Могли бы ихними обойтись…

— Ну, скажете тоже! — ответил ему Степан. — Кораблю с крепостью стреляться опасно. У крепости и пушки побольше, и стрелять со стены точнее получается. А с корабля — какая точность? Да и утопить корабль проще простого.

— Так уж проще?

— Не, ну тут Степан прав, — вмешиваюсь я, — корабль штука нежная. Слыхал, при переходе из Ревеля две галеры потонуло? И это даже без всяких вражеских пушек.

— Ну, положим, галеры те штормом об камни разбило. Но да, людей потонуло много. Считай, почти два десятка солдатушек из Углицкого и Черниговского полков захлебнулись…

К Нироннену подскакал подпоручик Чижевский и быстро залопотал что-то высоким срывающимся голоском. Тот кивнул и повернул коня к нашей колонне: