Капрал Серов: год 1757

— Так, братцы. Топайте вон туда. Видите, где белые знамена гренадерских рот стоят? Семенов! Пристрой наше знамя там же. Фомин! Выдели Семенову людей на охрану знамени. Сегодня днем стоите вместе с гренадерскими ротами других полков. Отдыхаете, набираетесь сил. Серов! Гляди, чтобы твой Сашка там ни с кем не дрался. Вам сегодня ночью вместе дело будет. Свары сейчас ни к чему.

Я пихнул Сашку локтем в бок.

— Все понял, Заноза?

— А чего они… — привычно начал оправдываться Сашка, хотя ничего еще не успел натворить.

Или успел? Вроде же всю неделю под присмотром был, из капральства никуда не отлучался…

Мы расположились в уголке небольшого отдельно стоящего лагеря, составили мушкеты в пирамиды, раскатали епанчи прямо на земле и развалились, давая отдых усталым ногам. Башмаки прочь, штиблеты с обмотками — тоже. Ветерок с залива уносит запах взопревших портянок, а нестроевые гренадерских рот уже несут нам несколько больших чугунных котлов с кашей. Прямо пикник на заливе получается. Красота!

Далеко на юге, в паре верст от лагеря виднелся большой город. Если смотреть на него прямо, то по правую руку было море, по левую — река Данга, которая перед самым городом резко поворачивала направо и упиралась в залив, отделяя крепость от городских предместий. В самом море не было никого, кроме пары наших парусников, дрейфующих у самого горизонта.

Слева от нашего маленького лагеря раскинулся лагерь побольше, где расположились все четыре полка бригады генерала Салтыкова. Сразу за их лагерем, на берегу реки копошились команды рабочих. Судя по всему — там будет предмостное укрепление по типу того, что инженеры соорудили у нашей переправы под Митавой. Значит, инженеры полковника Демолина, чей обоз сейчас тащат солдаты нашего полка, пойдет сразу туда, наводить переправу.

На том берегу Данги собиралась наша конница. Достаточно крупный отряд, в несколько сотен лошадей. Они переправлялись через реку вплавь. Вещи перетаскивали с берега на берег с помощью небольшого плотика, который тянули веревками с берега, а сами кони и всадники плыли рядом. Видимо, их кто-то поторопил, раз уж казаки не стали дожидаться прибытия понтонов.

Хотя так-то оно понятно, почему. Прибывающие пехотные полки отделены рекой от поля за городом. А контролировать окрестности и вести разведку все равно надо. Вот и переправляются казаки как могут, на подручных средствах.

Кстати, в нашем маленьком лагере мы единственные в мушкетерских треуголках. Остальные — гренадеры. Судя по гербам на белых знаменах — здесь собрались первые роты всех полков осадного корпуса.

Ну да. Другие-то полки уже сформировали свои гренадерские роты взамен тех, что отдали на формирование гренадерских полков. Это у нас полковник Лебель все тянет. Ну и правильно. По сути, ведь разница между мушкетером и гренадером — только в головном уборе. А зачем нам менять удобные треуголки и тратить и без того скудную полковую казну на пошив этих нелепых шапок-гренадерок?

— Парни, как думаете, а зачем здесь такую сводную команду собрали? — спросил Сашка. — Чего от своих полков отрывали-то?

— Ясно зачем, — мрачно пробурчал Белкин. — Раз собрали лучшие роты со всех полков — значит, задумали какую-то глупость. Вот увидишь, сразу пойдем на приступ, прямо с марша. Мы же лучшие, мы же сможем!

— С чего ты так решил?

— А вон, видишь, нестроевые солому в снопы вяжут. Начальники, небось, думают, что раз прута нормального на фашины не найти, то мы и соломой сможем крепостной ров закидать.

— Хватит бухтеть, Бука! Лучше вздремни! — лениво оборвал его я, откинулся на спину и надвинул треуголку на лицо.

Пусть о замыслах генералов гадают те, кто отдыхать не хочет.

* * *

— Жора! Господин капрал! Тебя капитан к себе кличут!

Федька Синельников тормошил меня за плечо.

Ну да, уже дело к вечеру. Пора бы уже. Эх, а так хорошо задремал! Погода к дождю, потому, наверное, так в сон клонит. Вон, на юге небо заволокло тяжелыми тучами.

Стоп. А это, похоже… Я вскочил и присмотрелся. Это не тучи. Это дым.

Семен Петрович, который сидел неподалеку на корточках и латал разошедшийся шов на рукаве, проследил за моим взглядом и пояснил:

— Пруссаки людишек за стены увели, а посад подожгли. Вот и дым.

— Зачем? — спросил я. — Чего это они свой же город жгут?

— Не город, а только посад. Все то, что за крепостной стеной, — поправил меня старый солдат. — Это, значит, чтобы домишки да сарайчики не мешали крепостным пушкам в нас палить. Ну и чтобы нам ничего не досталось. Значит, сдаваться не будут, будут воевать.

Понятно.

— Капитан кличут! — снова заныл Федька.

Я окинул взглядом свою спящую под открытым небом команду.

— Поднимай ребят, Семен Петрович, — нахлобучил треуголку и кивнул переминающемуся с ноги на ногу Федьке: — Веди.

Среди спящих вповалку людей сновали денщики и вестовые. То тут, то там поднимались солдаты с золотыми галунами на рукавах, со всех концов лагеря стягивались к шатрам в центре и собирались стайками вокруг своих офицеров.