Карабах – горы зовут нас

За свои тридцать шесть лет он не часто попадал в госпиталь и больницы. Учась в военных училищах, был одним из ведущих спортсменов, как в Суворовском училище, так и в танковом. По многим видам спорта имел высокие разряды, а по военному офицерскому многоборью получил даже звание «Мастера спорта СССР». Спорт давал не только здоровье, но и помогал стойко переносить тяготы службы в самых суровых условиях на Урале и Камчатке, где девять месяцев в году метели и беснуются океанские шторма над полуостровом. Его натренированное тело, привыкшее к разным трудностям и болям, сейчас было ослаблено ранением. Он из последних сил боролся с недугом, который, как паутина опутывал все тело, превращая его в один комок боли. Медсестра взглянуло на часы, висящие на стенке, потом, подвинув журнал, обратилась к нему:

— Сейчас сделаем вам укольчик, ладно, — проворковала она тонким голосочком, будто уговаривая. Она протерла руку тампончиком смоченным в спирте и осторожно ввела иглу. Боли он почти не чувствовал, погруженный в свои раздумья. Полковник взглянул на медсестру, улыбнулся, подбадривая ее, медленно закрыл глаза. Его душа наполнилась теплотой и благодатью. Дыхание выровнялось, он спокойно уснул.

Глава шестая Солдаты седеют рано

…Снег на висках ветеранов войны

Снег пережитого, снег седины

(слова из песни)

В деревню, где жила сестра Агигат, полковник приехал глубокой ночью. Семья ее уже давно спала. Домочадцы не знали, да и не могли знать, что вырвавшись из Карабахского ада, он первым делом заехал к ним, чтобы как-то обдумать, оценить факты и все, что с ним произошло за последние пару месяцев. Полковник стоял перед большими железными воротами, не решаясь постучать по водяной трубе камешком, такой был здесь своеобразный звонок. Он не хотел нарушить покой старика, свекра сестры, которому было уже за восемьдесят лет. Аксакал спал очень чутко, и просыпался при всяком шорохе во дворе их большого дома.

Да и малолетних детей сестры не хотелось будить, которые, конечно, будут донимать его расспросами, не до этого ему сейчас было.

Полковник стоял в раздумье. Он посмотрел на часы, шел третий час ночи. Достал сигарету, закурил.

Водитель Хамбала, выключив двигатель «Нивы», сидел, молча, наблюдая за своим командиром, прекрасно понимая его состояние. Вот уже полгода, как он служил водителем комбрига и, конечно, уже успел изучить его тяжелый характер.

Комбриг мог часами сидеть в кабине и не проронить ни одного слова, раздумывая только ему одному известных деталях и событий.

Порой, передвигаясь вдоль линии фронта, он читал книги и инструкции, наставления по военному делу. Делая пометки в своем блокноте, он запрашивал по рации кого-то, отдавал поручения, решая сотни проблем, стоящих перед ним, как перед командиром, которому поручено, и формировать часть, и одновременно противостоять коварному противнику. Он мог, как бы дремать всю дальнюю дорогу, но как только оставалось несколько метров до назначенного пункта, спокойно открывал глаз, будто всю дорогу наблюдал за движением.

— Может подождать в машине, — подумал полковник, зная, что муж сестры, Видади встает очень рано, как обычно, в половине четвертого и начинает заниматься хозяйством. Зять, как многие деревенские жители, ложился спать с наступлением сумерек и просыпался с первыми криками петухов. Носком ботинка он аккуратно придавил окурок, повернулся и уже хотел вернуться в машину, как дверь в воротах тихо отворилась, и в проеме показалась его любимая сестра.

— Я так и знала, чуяло мое сердце, — тихо произнесла она,

— я не спала, а как только задремала, вдруг привиделось, что ты стоишь перед воротами, — она крепко обняла брата, поцеловала его. Слезы ручьем скатывались по ее широкому лицу, но она не смахивала их, а продолжала причитать и молиться, не выпуская из объятий своего среднего брата. Сердце защемило, предательский комок подкатил к горлу, но он усилием воли сдержался, чтобы вместе с ней не зарыдать и не здесь же излить свою душу дорогому человеку.

— А где Видади? — чтобы как-то скрыть свои чувства и волнение, спросил он.

— В Баку уехал, обещал сегодня вернуться. Ты один или с ребятами, — она посмотрела через его плечо.

— Водитель только.

Она отстранилась от брата, стала открывать ворота во двор. Обняв за плечи сестру, он нежно отвел ее в сторону, сам вытащил стопора и тихонько распахнул створки, стараясь не разбудить соседей и тех, кто спал дома. Водитель выскочил из машины и стал помогать ему.

— Вы заведите машину во двор, а я пойду, посмотрю баню, вода там должна быть горячей еще, да приготовлю вам поесть. Есть — то хотите? Прости меня АЛЛАХ, чего это я спрашиваю, будто не знаю. Вы прикройте ворота и идите в сад, там есть рукомойник, можете помыть руки. Она заспешила, засуетилась.