Караян

Уже в 1937 году Караяна пригласили дирижировать оркестром Берлинской филармонии. Тем не менее он отказался от выступления, поскольку ему не дали времени на репетиции. На следующий год филармония приняла его условия. Программу первого концерта составили Хаффнер-симфония Моцарта, Вторая сюита из «Дафниса и Хлои»[56] Равеля[57] и Четвертая симфония Брамса[58].

Караян немало удивил оркестрантов, попросив их репетировать по группам. Сначала он хотел репетировать со струнной группой, а потом ввести остальной оркестр. Музыканты прославленной Берлинской филармонии решили, что их разыгрывают. В конце концов, они играли эти произведения на протяжении многих лет и считали, что знают их лучше, чем 29-летний дирижер из Ахена. Но Караян настаивал, попросил скрипки сыграть отдельно самые сложные пассажи и, когда последние не справились, начал репетировать с ними в более медленном темпе. Как и следовало предположить, оркестранты недолюбливали Караяна, хотя не могли не уважать его. А Караян полюбил этот оркестр после первой же репетиции.

Однако при Фуртвенглере более тесные контакты между Караяном и Берлинской филармонией оказались невозможны. Нацистские чиновники, по-видимому, нарочно восстанавливали Караяна и Фуртвенглера друг против друга, чтобы подорвать положение главного дирижера. Таким образом, с того момента, когда Караян впервые появился в Берлинской государственной опере в 1938 году и когда появилась знаменитая рецензия «Волшебник Караян» (о ней речь ниже), Фуртвенглер не мог приглашать Караяна для выступлений с оркестром Берлинской филармонии, не подрывая свое и без того все более шаткое положение. Ситуация не изменилась даже после войны; пока Фуртвенглер возглавлял Венский и Западноберлинский оркестры, Караяну к ним доступа не было.

К 1938 году, когда Караяна пригласили дирижировать в Берлинской государственной опере, этот лучший в Германии театр потерял большинство своих основных дирижеров. После инцидента с «Художником Матисом» в 1934 году Фуртвенглер отказался здесь дирижировать, а его преемник Клеменс Краус перебрался в Мюнхен. Несмотря на то что директор театра Гейнц Титьен считал излишним церемониться с дирижерами, Караян упорно отстаивал свои права. Эрнст Хойзерман в своей книге «Биография Герберта фон Караяна» приводит следующий факт. Титьен через своего секретаря предложил Караяну оперу Вагнера-Регени[59] «Граждане Кале»[60] и передал партитуру. Караян ознакомился с ней и ответил, что будет счастлив дирижировать этой оперой, если вместе с ней ему предложат также «Фиделио», «Тристана» и «Мейстерзингеров» — при соответствующем количестве репетиций.

Секретарь Титьена счел такое требование абсолютно невыполнимым, но тем не менее предположил, что Караяну, вероятно, дадут «Кармен»[61] с «лучшим составом». «Что вы называете лучшим составом?» — спросил Караян. Ему показали список. Прочитав его, Караян написал на обороте, что он не считает этот состав лучшим и что раз вопрос об операх Вагнера и Бетховена не подлежит обсуждению, то он вынужден отказаться от предложения дирижировать в Берлинской государственной опере.

Записка произвела эффект разорвавшейся бомбы: мало кто решался вести себя так с Титьеном. Вскоре последний сам написал Караяну послание, в котором предложил ему дирижировать «Тангейзером». Ответ Караяна был следующий: «Произошло какое-то недоразумение. Я просил не «Тангейзера», а «Фиделио», «Тристана» и «Мейстерзингеров».

В конце концов Титьен уступил, и 30 сентября 1938 года Караян дебютировал в Берлинской опере спектаклем «Фиделио». До рождества он успел выступить еще с «Тристаном» и «Волшебной флейтой», а в начале 1939 года он дирижировал также и «Гражданами Кале».

Только после первой репетиции в помещении театра Караян встретился с Титьеном лично. «Так это вы тот самый метеор», — процедил Титьен. Караян хотел было что-то сказать, но Титьен его оборвал: «Не говорите ничего, продолжайте дирижировать. Я слушал вашу репетицию, и никакие объяснения мне не требуются».

Скоро Караян приобрел репутацию одного из самых интересных дирижеров, какие появлялись в Берлине за последние годы. После того как он дирижировал «Тристаном», критик ван дер Нюлль окрестил его «волшебником Караяном» и намекнул, что некоторым почтенным дирижерам неплохо бы у него поучиться. Фуртвенглер принял эти слова как личный выпад и обратился с протестом к властям. Позже, в период денацификации, выявились факты, позволяющие предположить, что статью ван дер Нюлля инспирировали враждебно настроенные к Фуртвенглеру нацистские чиновники. В любом случае все эти события бросают тень на знаменитую статью.