Каратила - третий раунд

очную ставку с оперативником, ведшим за ним наружное наблюдение, и который

был накануне отпущен ими в лесу.

– Ну что, узнаешь? – злорадно спросил Марика следователь, кивнув на

вошедшего в кабинет «топтуна».

– В первый раз вижу, – не моргнув глазом, ответил тот, равнодушно мазнув

по вошедшему бесстрастным взглядом.

– В первый раз, говоришь? – вскипел следователь и, подскочив к Марику, с

силой повернул его лицо в сторону «топтуна»:

– А ты еще раз посмотри, может, вспомнишь, как вы с твоими дружками

заставляли его в лесу рыть себе могилу? Внимательно смотри на него, я тебе

сказал!!! Кто там еще с тобой был?!! Ну, отвечай быстрее, мразь!

– Руки от лица убери! Сказал, в первый раз вижу, значит так оно и есть. И

вообще, я больше отвечать на ваши вопросы не буду. Отведите меня обратно в

камеру, – злобно выдохнул в ответ Марик, дернувшись на стуле, но руки,

пристегнутые наручниками к батарее, удержали его на месте.

В первый же вечер в ИВС Марик устроил двоим своим сокамерникам,

попытавшимся его избить, обманувшись его внешне хлипким сложением, славный

бой в ограниченном пространстве. Когда в камеру на шум и крики ворвались

дежурные опера, двое верзил, скрючившись, валялись на полу, а взбешенный

Марик остервенело пинал их ногами. С тех пор он в гордом одиночестве сидел в

отдельной камере, а на допросах его на всякий случай пристегивали наручниками

к батарее.

– Хорошо, не хочешь по-хорошему, будет тебе по-плохому, – пригрозил ему

следователь и вызвал сержанта, чтобы тот препроводил Марика обратно в камеру.

В камере Марик сел на нары, скрестив ноги, и задумался, тщетно пытаясь

найти приемлемый выход из создавшегося положения. По всему выходило, что

особых доказательств его вины у милиционеров не было – так, одни догадки и

домыслы, весьма правда близкие к тому, что происходило в действительности, но

их-то к делу не пришьешь. Если бы не вывезенный Валехой в лес «топтун», все

бы было нормально. Хорошо еще, что его там не пришили, тогда бы ему ни за что

не выпутаться, а сейчас пока еще есть шансы. Главное, ни в чем не сознаваться.

Через некоторое время щелкнул запор на двери, и в камеру мягкой

походкой вошел темноволосый смуглый мужчина в дорогом темно-синем костюме.

– Ну здравствуй, дорогой племянник, – криво усмехнувшись, сказал он, и,

ничуть не церемонясь, сел на нары рядом с Мариком. – Натворил ты, друг мой,

дел, за год не расхлебаешь.

– Дядя Мурат! – изумленный Марик тут же вскочил со своего места.

Это действительно был его родной дядя по отцу – действующий полковник

ФСБ, работавший в Москве. Как он здесь оказался, неужели приехал только из-за

него?

– Сядь и не ори! – дядя властно махнул рукой, приказывая племяннику

сесть на место. – Какой черт тебя дернул лезть в этот криминал? Ведь ты же

неглупый парень и мог бы добиться гораздо большего в других областях. Что, ума

не хватило понять, где можно с пользой приложить свои мозги?

– Да какой там криминал, – вяло попытался было протестовать Марик.

– Молчи лучше, хоть мне-то ты не лги. Знаешь, сколько на тебя есть

оперативной информации? А если хорошенько покопать, то и за доказательной

базой дело не встанет, и тогда, друг мой, загремишь ты по полной.

Марик молча опустил глаза в пол. Сказать дяде ему было нечего. Тот

буравил его холодными глазами, а потом наклонился к нему поближе и тихо

прошептал:

– Ладно, тебе просто повезло, что я вовремя вмешался в это дело. Скажи

спасибо своей матери, которая меня нашла. Хорошо еще, что ты с твоими

дружками трупов тут не нагородили, тогда и я тебя не смог бы снять с крючка. В

общем так, ты сейчас выйдешь отсюда, и твое дело закроют. Благодарить меня не

надо, – прервал дядя попытку Марика вскочить с места и продолжил:

– Не думай, что ты просто так отделаешься, но об этом потом и в другом

месте.

На следующий день чисто выбритый Марик, одетый в строгий костюм,

благоухал дорогим одеколоном, сидя за столиком приличного ресторана. Ничто в

нем не напоминало человека, который только вчера находился в камере и

отчаянно пытался избежать самого худшего. Жизнь вновь повернулась к нему

своей светлой стороной, и это внушало некоторый оптимизм. Напротив него сидел

дядя, который с аппетитом кушал и выпивал, время от времени бросая на

племянника взгляды, полные невысказанной иронии.

– Ну что, криминальный воротила, покушали, а теперь можно и о делах

наших скорбных поговорить, – дядя, положив вилку с ножом на опустевшую

тарелку, аккуратно помакнул салфеткой губы и откинулся назад, пристально

воззрившись на племянника.

Марик, который за все время обеда съел всего лишь маленькую горстку

салата, молча кивнул головой. Он всегда побаивался своего могущественного