Каратила - третий раунд

и увидел худого бледного бородатого мужика лет сорока, одетого в затасканные

черные джинсы и застегнутую до самого подбородка синюю спортивную мастерку,

который собрал вокруг себя несколько молодых пацанов, и затеял с ними

разговор, щедро делясь своими советами по поводу их дел. Пацаны, потеряв

всякую осторожность, выкладывали этому мужику подробности совершенных ими

на воле преступлений в надежде услышать квалифицированный совет, как им

вести себя на допросах и в суде. Мужик в ответ говорил вроде бы толковые вещи,

но в его взгляде время от времени проскальзывало что-то неприятное, как будто

он был охотником, с чувством собственного превосходства наблюдающим из

засады за своей жертвой, неторопливо узнающим ее повадки и слабые места,

чтобы потом завалить ее с одного выстрела.

– Ага, – прошептал в ответ Егор:

– Есть в нем какая-то затаенная подлянка, только я не могу понять, в чем

тут дело.

– А вот мы сейчас это и пробьем, – процедил сквозь зубы Антон, и,

поднявшись со своего места, подсел к заинтересовавшей его компании.

Егор, выкинув на время из головы мысли об авторе пришедшей ему

записки, последовал за ним.

– Слышь, братуха, а ты давно в этой хате приземлился? – Антон по-

хозяйски вмешался в разговор, прервав очередного рассказчика, доверчиво

выкладывающего подробности совершенной им кражи.

Мужик поняв, что вопрос был обращен именно к нему, весь подобрался и,

скрывая замешательство, после маленькой паузы ответил:

– Уже третью неделю здесь кантуюсь.

– А что ты в карантине застрял так надолго? – деланно удивился Антон и

глаза его хищно сузились.

Маленькие глазки мужика блудливо забегали и он, выдавив из себя улыбку,

ответил:

– Да я в нескольких хатах с братвой поскандалил, вот меня пока до суда

сюда и определили. У меня вот и объебон (обвинительное заключение) уже на

руках, – мужик протянул Антону сложенный вчетверо замусоленный листик:

– Как срок дадут, меня сразу на этап определят, а пока здесь держать будут.

Антон неторопливо развернул листик и внимательно прочитал его

содержимое, потом он недобро посмотрел на мужика и, криво ухмыляясь,

спросил:

– А за что ты сына своего родного подрезал?

– Да он, выродок поганый, руку на меня поднял, вот и пришлось мне по-

отцовски поучить его уму-разуму, – злобно ощерился мужик:

– Я после зоны женку свою, мать его, за блядство воспитывал, а он,

гаденыш неблагодарный, заступиться за нее решил. Он у меня кабан здоровый

вымахал – спортсмен, вот и пришлось ему немного кровь пустить, чтобы знал свое

место в доме. Жена, сука, тут же мусоров вызвала, вот и повязали меня спустя

всего неделю после выхода на волю.

– Ладно, все понятно, – кивнул Антон и напоследок уточнил:

– А как тебя кличут-то?

– Митрохой, я сам с Моздока, – ответил мужик.

– Ну, тогда бывай здоров, Митроха, – Антон толкнул сидевшего рядом Егора

локтем в бок и вернулся на свое место.

– Не нравится мне этот Митроха, – сквозь зубы процедил Антон, когда Егор

снова оказался рядом.

– Ну да, – сразу согласился с ним Егор:

– Вот ведь сволочь, родного сына ножом пырнул.

– Да дело ведь не в этом, – отмахнулся от него Антон:

– Здесь народ еще и не за такое парится. Тут, понимаешь, дело в другом. В

карантине обычно держат всего по нескольку дней, а потом раскидывают по

хатам. А этого, видишь, из обычной хаты перевели в карантин, и держат тут чуть

ли не месяц. Неспроста это.

– А чего тут такого? – удивился Егор:

– Ну не ужился мужик с сокамерниками, наверное и такое бывает.

– Всякое в жизни бывает, только карантин – это сладкое место для

кумовских. Здесь состав арестантов постоянно меняется, и у многих пацанов

сдуру языки развязываются. Они по глупости тут хвастают друг перед другом, кто

чего сделал, или совета по своим делам спрашивают, а потом, в итоге, какая-

нибудь затаившаяся сука мусорам все их разговоры и выкладывает.

– Так ты думаешь, что этот Митроха специально ментами здесь оставлен? –

наконец догадался Егор.

– Не знаю, может быть и так, а может, и нет, – пожал плечами Антон:

– Я сейчас маляву наверх загоню, чтобы пробить этого типа, посмотрим, что

там о нем откроется.

Антон достал из своей сумки листик бумаги и, написав на нем несколько

строк, свернул его в тугую трубочку и подозвал к себе давешнего паренька.

– Леха, давай-ка загони вот эту маляву наверх, пусть она пройдет по всем

хатам, а потом вернется обратно.

– Ага, понял, щас сделаю, – кивнул головой паренек и пулей взлетел на

решку.

– Антон, а что такое объебон? – спросил своего соседа Егор, до этого молча

наблюдавший за всеми его действиями.

– Объебон – это на нашем языке обвиниловка, или обвинительное

заключение. Это слово очень емко отражает суть данного документа, потому как

следователи в обвиниловке стремятся навешать побольше собак на подсудимого

и списать на него все свои давние висяки…