Караван счастливых историй

А вот в Австрии это организовано было очень хорошо – и относились доброжелательно, и отрабатывали каждую ситуацию четко. Когда врачи заходили в палату, уже по лицам было видно, что они собрались сообщить хорошую новость. Говорили: «Мы бы не хотели давать ложных надежд, но чувствуем, что шанс есть». И было видно, как они сами рады. А когда ребенка готовили на операцию, там никогда не делали этого формально. Приходил врач, часами со мной разговаривал. Когда на сердце была большая операция, они даже заранее водили меня и показывали операционную. Объясняли, как все проходит. После окончания рабочего дня врач просидел со мной четыре часа, чтобы на все вопросы ответить и все объяснить. Потом анестезиолог специально приходил и тоже уделил много времени, все риски расписал. И врачи сами просят провожать ребенка прямо до операционной, все время подбадривают: «Будьте рядом, будьте рядом».

У нас все не так. Я недавно из Питера вернулась с ребенком после операции – это небо и земля. Здесь подписываешь согласие на операцию, и врачи могут спокойно говорить, что они на все вопросы ответили. Но это мы отвлеклись на медицинские темы, возвращаемся к детям.

Конечно, и моя мама, с которой мы тогда вместе жили, и опека были в ужасе от того, что я взяла двоих очень тяжелых детей. Помимо них был еще один ребенок, которого я возила оперировать, он тоже был у меня под опекой четыре месяца. Но когда вернулась – операция была на животе, и прошла она очень хорошо, – мальчика забрала его мама. Мы заранее так с ней договорились, что я отвезу, чтобы прооперировали, а она потом сможет сына забрать. Я не стала спорить, я посчитала, что это будет правильно, потому что видела, что она любит ребенка. Мама замужем за цыганом, и у них действительно крепкая семья. Мальчик сейчас так и живет с родителями, у них уже 5 или 6 детей, а ему 14 лет исполняется в сентябре 2015-го. У меня в принципе с ними до сих пор сохранились неплохие отношения. Потом я Тавифу прооперировала, мы вернулись, и примерно через год у нас появилась Маша. Ее я знала практически с рождения, девочку в грудном возрасте нашли в мусорном баке и поместили в больницу. Она мне сразу запала в душу, но из-за всех этих операций и поездок на лечение я никак не могла заняться ее оформлением. Как только жизнь устаканилась, сразу же ее забрала. К тому времени я уже купила домик в деревне, он был старый, страшный – но мой, и я наконец стала жить отдельно от мамы. Так что мне уже не нужно было никаких разрешений или советов. Маша оказалась для нас настоящим спасением – она многое умела делать сама, и Тавифка начала ей подражать, стала одеваться самостоятельно, на горшок ходить.