Кареглазая моя (СИ)

— Моя супруга как никто обожает устраивать приемы, — сказал Дэвид. — Она собирает деньги на уйму благотворительных проектов. Такая женщина заслуживает дом своей мечты.

— Дорогой, именно Эйвери организовала свадьбу дочери Джуди и Рея Кендриков. Я хочу представить ее сегодня Райану, чтобы она помогла делам Райана и Бетани сдвинуться с мертвой точки.

Дэвид взглянул на меня с новым интересом:

— Рад слышать. У Кендриков получилась отличная пирушка. Мы здорово гульнули. Я совсем не прочь, если и у Бетани будет нечто подобное.

Гадая, что именно Холлис имела в виду под фразой «сдвинуть с мертвой точки», я спросила:

— Райан уже сделал предложение?

— Нет, он пытается придумать особый способ для этого. Я сказала, что вы сегодня здесь будете и сможете что-нибудь подсказать.

— С удовольствием.

— Лучшего мужа для Бетани и пожелать нельзя, — продолжила Холлис. — Архитектор. Чертовски умен. Его семья, Чейзы, в близком родстве с Тревисами. Мать Райана умерла молодой. Ужасная трагедия! Но Черчилль Тревис, его дядя, приглядывал за семьей и проследил, чтобы дети получили образование. И включил их в свое завещание, — тут Холлис многозначительно на меня посмотрела. — На проценты со своего трастового фонда Райан мог бы жить припеваючи и ни дня не работать. Дэвид, я покажу Эйвери дом. Ты же справишься без меня несколько минут? — резко сменив тему разговора, Холлис ухватила меня за руку, звякнув своими многочисленными крупными кольцами.

— Попробую, — ответил Дэвид, за что получил в ответ игривое подмигивание.

Ведя меня через дом к стеклянному крылу, Холлис щебетала с легкостью опытной хозяйки. По дороге она показала мне некоторые картины, отобранные для аукциона. Каждая была пронумерована и сопровождалась информацией о художнике. Еще Холлис успела отправить смс Райану с просьбой встретиться с нами в некой «поднебесной» комнате.

— Он сбежит от Бетани на несколько минут, дабы поговорить с вами наедине. Райан хочет, чтобы предложение стало для нее сюрпризом. И правильно, как же иначе?

— Если ему удобнее приехать в наш офис в Монтроуз, мы можем обсудить всё там. Так легче, да и обстановка у нас более уединенная.

— Нет, лучше сделать всё сегодня, — перебила меня Холлис. — Иначе Райан еще долго будет раскачиваться. Сами знаете, каковы мужчины.

Я вежливо улыбнулась, искренне надеясь, что Холлис не пытается вынудить Райана Чейза сделать предложение.

— Они давно вместе? — спросила я, когда мы вошли в маленький лифт со стеклянными стенами.

— Два или три месяца. Повстречав того единственного, вы понимаете это сразу. Дэвид предложил мне выйти за него замуж всего лишь через несколько недель после знакомства. И посмотрите на нас сейчас — не расстаемся уже двадцать пять лет.

Пока лифт поднимался на третий этаж, я любовалась превосходным видом на шатер. От дома к нему вела дорожка, засаженная по краям цветами.

— Моя поднебесная комната, — с гордостью объявила Холлис, показывая на удивительную галерею — сооружение со стеклянными стенами и стеклянным же потолком, разделенным на квадраты. Тут и там по всей галерее на постаментах из оргстекла стояли скульптуры. Пол также был стеклянным, и опор особо не было видно. Тремя этажами ниже галереи поблескивал выложенный плиткой открытый бассейн.

— Ну разве не потрясающе? Пойдемте, я покажу вам свои любимые скульптуры.

Я замешкалась, тревожно глядя на прозрачный пол. Никогда не думала, что боюсь высоты, но этот пол мне не нравился. Он совсем не казался прочным настолько, чтобы выдержать мой вес.

— О, да пол абсолютно безопасен, — увидев выражение моего лица, успокоила Холлис. — Вы мгновенно к нему привыкнете. — Ее каблуки застучали по стеклу, словно кубики льда в стакане. — Ощущение почти такое, будто идешь по воздуху.

Поскольку ходить по воздуху никогда не было моей мечтой, заверение это меня не слишком ободрило. Я подошла к началу галереи и остановилась. Ноги отказывались двигаться дальше. Каждый нерв кричал, что выйти на этот стеклянный простор значит погибнуть мгновенной и бесславной смертью.

Строго-настрого велев себе не смотреть на поблескивавший внизу бассейн, я с опаской шагнула на гладкую поверхность.

— Ну как вам? — донесся до меня голос Холлис.

— Это удивительно, — умудрилась выдавить я, вся трепеща. Только вот дрожала не от предвкушения и восторга, а от ужаса. Под грудью у меня начал собираться пот.

— Одна из моих самых любимых скульптур. — Холлис подвела меня к постаменту. — И всего лишь десять тысяч долларов. Наивыгоднейшее вложение.

Моим изумленным глазам предстала полиуретановая голова, расколотая надвое. Между половинками были закреплены разные предметы — разбитое блюдо, пластиковый мяч, чехол для мобильного телефона.

— Я не понимаю постмодернистскую скульптуру, — призналась я.