Карьера мятежника

Я обнаружил себя в огромном полутемном зале, вдохнул воздуха, показавшегося горячим. Поспешно отскочил в сторону и выключил переводчик, избавляя себя от проклятой головной боли.

Бойцы вылетали из портала один за другим, отбегали в сторону, а я тем временем оглядывался.

Громадные окна, вертикальные щели, все с выбитыми стеклами, покрытые пылью механизмы стоят рядами, грязный пол. Все вместе напоминает заводской цех, где никто не появлялся минимум лет пятнадцать. Что снаружи — непонятно, окна слишком высоко, разве что в те, что справа, проникают лучи то ли заходящего, то ли восходящего солнца.

— Ааааа! — проорал Ррагат, пролетевший через портал, и за ним из фиолетового сияния начало выдвигаться нечто белесое, туманное.

— Стреляй! — заорал я, не жалея горла.

Нужно уничтожить портал, чтобы твари не пробрались сюда!

На металлическую дугу обрушился настоящий шквал пуль, хлынула черная кровь. Полетели огрызки металла, портал мигнул и погас, исчез вместе с пытавшимся протиснуться через него существом.

Глава 7

За моей спиной высился огромный корпус брошенного завода, в недрах которого укрывался портал. А впереди, под вечерним темнеющим небом, простирались трущобы, самые настоящие, вроде бразильских или индийских: непонятно из чего сделанные халупы, наползающие друг на друга, узкие кривые переулки, грязь.

Кто тут живет, мы разглядеть не успели, едва появились на открытом месте, как аборигены попрятались, только в одном из домов начался и тут же затих детский плач.

— И кто может сказать, на какой мы планете? — спросил я, оглядываясь через плечо.

У нас тут были уроженцы самых разных миров, но в Гегемонии их столько, что никто не в силах знать все. И судя по мрачным, не очень довольным физиономиям, никто не понимал, где мы находимся.

А уйти отсюда так просто не выйдет — портал разрушен, его не починить.

— Клево, вапще, — буркнул Макс. — Может быть, это Земля? Фавелы там или еще что… Гримасы капитализма.

Котик, стоявший рядом со мной, неожиданно метнулся в сторону.

И в этот самый момент грохнул первый выстрел.

Мне не понадобилось отдавать никаких команд — все залегли мгновенно, попадали на остатки дорожного покрытия вроде бетона. Я сам шлепнулся на локти и перекатился в сторону, под прикрытие огрызка стены — некогда тут были ворота на заводскую территорию и что-то вроде сторожки.

Над моей головой прошла настоящая очередь.

— Пока не отвечать! — рявкнул я.

Ну да, начать пальбу в ответ — проще всего, но надо хотя бы понять, что творится.

Я осторожно приподнял голову — ага, вот и местные, перебегают от халупы к халупе, прикрывают друг друга огнем, палят из тех же «Игл», что и у нас, но не носят бронезащиты и шлемов… Я разглядел здоровенного мужика в шортах и рубахе яркой и цветастой, как глюки наркомана.

Ни один нормальный солдат в таком в бой не пойдет, еще бы мишень на груди нарисовал.

— Дю-Жхе, — проговорил я. — Ррагат… Давай-ка остановим их. Аккуратно. Без убийств. Дело такое…

— Принято, — ответил ферини, за ним получение приказа подтвердили остальные.

Отдача толкнула в плечо, мужик в яркой рубахе, только вскочивший для очередной перебежки, свалился и принялся кататься по земле, крича от боли и хватаясь за простреленную ногу. На тех, кто схватил его и поволок прочь, я не обратил внимания, я выцелил другого особо шустрого недруга, судя по роже и волосам, из шавванов.

Этому пуля угодила в плечо, и он упал молча.

— Центурион, — прорезался у меня в наушниках голос Юнессы. — Нас обходят справа.

Проклятье, и точно — из другого переулка тоже выбегали вооруженные гуманоиды, и из расположенного левее тоже; кто бы ни заселял эти трущобы, местные были очень неплохо вооружены и не любили чужаков.

Какие бы мы ни были крутые и опытные, на открытом месте нас просто сомнут числом.

— Отходим в здание, — велел я. — Стрелять на поражение, но без фанатизма, чтоб я сдох.

Наши противники точно не были армией — по-разному одеты и вооружены, никакой дисциплины, нет средств связи и защиты. Но вот энтузиазма и воинственности в них было хоть отбавляй, они перли вперед, не обращая внимания на заградительный огонь, и не переставая выкрикивали оскорбления.

Я понимал далеко не все, наверняка это был какой-то диалект общего, но отдельные пассажи были верхом поэтизма: «трахнутые в мозг отродья недоношенных свиней», «бракованные огрызки уродов из магазина биологического материала».

Я вскочил на очередную перебежку, и тут напомнила о себе рана, плечо внезапно охватило болью, слабость навалилась как гора, перед глазами начало темнеть. Я пошатнулся, и буквально укусил себя за губу, чтобы не потерять сознание на глазах у соратников — настоящий позор.

— Центурион? — рядом оказался кто-то, подхватил меня под мышку. — Попадание?

— Нет… нет, нормально.

В первый момент я даже не опознал голос, а когда стало полегче, обнаружил, что меня практически тащит на себе Билл.

— Спасибо, — выдавил я.

— Чего там вообще это, сочтемся, — ответил он.