Кари Мора

Похищение людей и вымогательство считались вполне обычным делом – во многом за счет этого партизаны и поддерживали свое существование. В числе всего прочего на Кари возложили обязанность присматривать за одним профессором, похищенным боевиками РВСК. Это был натуралист, учитель и отчасти политик – преклонных лет мужчина со слабым здоровьем из одной зажиточной семьи в Боготе. Она опекала его целых три года. Охранники из РВСК относились к старику довольно благосклонно – пока его родственники продолжали исправно платить оговоренную мзду. Отдавали ему книги из разграбленных усадеб «угнетателей», и когда его старые глаза уставали, он убирал сложенные очки в нагрудный карман, а Кари читала ему вслух. Книги, которые ему доставались, не имели отношения к политике, как считали его похитители, – поэзия, садоводство, природоведение… Один из командиров РВСК придумал старику подходящее занятие – заставил объяснять юным курсантам теорию Дарвина, которая, по его мнению, полностью соответствовала идеям коммунизма.

Лагерь РВСК представлял собой курьезное сочетание старого и нового. Подчиняясь приказам, Кари послушно варила похлебку из крыс в качестве профилактического средства от коклюша, и при этом у команданте имелся персональный компьютер-лэптоп.

Одной из обязанностей Кари было регулярно подзаряжать питающие этот компьютер батареи. Тяжеленный автомобильный аккумулятор требовалось либо везти на детской четырехколесной тележке, либо просто тащить на руках к ближайшему источнику тока. Если место, в котором имелась подходящая электрическая розетка, находилось неподалеку и считалось достаточно безопасным, командиры разрешали старому натуралисту сопровождать Кари в таких походах.

Однажды теплым весенним деньком двенадцатилетняя Кари и заложник-профессор шагали по пыльному проселку. На склонах кюветов по бокам от дороги уже вовсю цвели цветы, над которыми хлопотливо жужжали пчелы. Девочка и старик направлялись в расположенный неподалеку медпункт – забрать инсулин, присланный пленнику родственниками, а также очередной денежный взнос для РВСК. По дороге пришлось миновать сожженную деревушку – место недавней резни. Часть обитателей ее оказались сторонниками «парамилитарес». Кари с профессором не стали заглядывать в убогие лачуги – и так знали, что там увидят. С соседней крыши, царапая когтями по коньку и шумно хлопая крыльями, тяжко взмыл гриф. Обитатели одного из домов явно пытались вытащить свои уцелевшие пожитки во двор. В кустах валялась москитная сетка. Старый натуралист ненадолго задержал на ней взгляд, перевел его на цветы, растущие вдоль дороги, после чего вытащил сетку из кустов и аккуратно сложил.

– Думаю, мы можем это взять, как считаешь? – вопросительно обратился он к Кари. Когда профессор устал, сетку понесла она.

Днем, после того как Кари сделала ему укол, старику пришлось опять отправляться в импровизированный класс и преподавать юным бойцам очередные постулаты дарвиновской теории эволюции – подкорректированные так, чтобы коммунизм выглядел логичным завершением естественного отбора. Надзиратель, устроившийся в задних рядах, внимательно следил, чтобы старик не ляпнул лишнего и не высказал своего истинного мнения по данному вопросу.

После этой лекции оба были свободны до вечера, когда Кари предстояло готовить на весь отряд ужин, по случаю Великого поста – с капибарой. Идеологам РВСК пришлось пойти на некоторые уступки верующим, а капибара не считалась мясом – с тех самых пор, как Ватикан приравнял этого грызуна к рыбе.

– Хочу тебе кое-что показать, – сказал профессор. – Давай разрежем эту москитную сетку надвое – потом приделаем к шляпам, чтобы вниз свисало. Вот так. А теперь пошли.

Старик долго пробирался через лес на задах хижины, в которую его поместили.

На склоне холма возле ручья скрывался природный пчелиный улей – старый пустотелый пень, примерно наполовину заполненный сотами. Кари с профессором обвязали головы поверх шляп сеткой, застегнули рукава. Тряпками подвязали обшлага брюк.

– Если пчелы слишком уж сильно разозлятся, можем прийти в следующий раз, попробуем их выкурить, – шепнул профессор. Одним из хобби старика было любительское пчеловодство – пока похищение не поставило крест на всей его предыдущей жизни.

Пчелы трудились без передышки. Кари и ее учитель стояли достаточно близко от пня, но носом туда не лезли.