Кари Мора

Крокодил, ощущая приятную тяжесть в желудке, не спеша скользил по глади залива к югу, на всякий случай сразу погружаясь под воду при виде попадавшихся навстречу самоходных плавсредств. Этот четырнадцатифутовый[115] представитель вида гребнистых крокодилов частенько наведывался в болота национального парка «Эверглейдс», дабы полакомиться молодыми бирманскими питонами, не брезгуя при случае ондатрами и нутриями, но вообще-то предпочитал проводить время в соленом морском заливе, где облюбовал укромное местечко на берегу возле загородного клуба «Саут-Бей», прямо по соседству с полем для гольфа.

Неподалеку от гольф-клуба ошивались и другие его сородичи – нильский крокодил и парочка аллигаторов, которые старались держаться поближе к впадающим в море пресноводным ручейкам. Крокодилья компания, подставив жаркому солнышку свою шишковатую броню, умиротворенно подремывала на мелководье.

Одна из главных прелестей этого места, с точки зрения крокодилового племени, заключалась в том, что владельцы гольф-клуба, озабоченные комфортом клиентов, напрочь извели в округе всех насекомых, в том числе мотыльков и бабочек, которые специально щекотали веки крокодилов своими колючими лапками, чтобы извлечь крокодиловы слезы, считающиеся у насекомьего племени большим деликатесом.

Пристроившись на мелководье, крокодил прищурил свои ничем не обеспокоенные веки и принялся сонно наблюдать за игроками в бермудских шортах.

Увы, собаки на поле для гольфа не допускались. Иногда на поле, уже под вечер, втихаря проникали обитатели соседних участков – не члены клуба. Приготовив совки и пакеты, чтобы прибрать следы жизнедеятельности своих питомцев, они выпускали своих маленьких собачонок побегать вдоль линии воды.

Как справедливо заметил дон Эрнесто, жевать крокодилы не умеют – крупную добычу они разрывают на большие куски и ждут, пока те станут помягче вследствие разложения и легко скользнут в глотку. Но всяких чихуахуа, тибетских терьеров и ши-тсу не проблема заглотить целиком, одним махом. И ждать не надо, пока обед дозреет в потайной кладовке – вроде той, что гребнистый крокодил обустроил под садиком дома Эскобара.

До Феликса крокодилу только раз представился случай отведать человечины – в зубы ему попал какой-то вусмерть пьяный тип, свалившийся с полной таких же пьянчуг моторки. Никто на борту этого даже не заметил – похоже, никому не было до него дела. Потом где-то с час крокодила не по-детски колбасило – кружилась голова, двоилось в глазах.

Вообще-то люди – далеко не основная его кормовая база, но, несмотря на не слишком-то приятный первый опыт, крокодил отметил и ряд положительных моментов: ни тебе шерсти, ни перьев, ни рогов, ни копыт… Это вам не какой-нибудь пеликан, с которым больше возни, чем гастрономического удовольствия!

Собачьи хозяева в шортах, из которых торчали пухлые бледные ноги, торопливо семенили вдоль воды вслед за своими питомцами, стараясь не попадаться на глаза охране клуба. Эх, хороши! Да и не видят ни черта в сгущающихся сумерках. Надо просто проявить терпение.

Прошлым вечером крокодил испытал некоторый дискомфорт, покуда с натугой выдавливал из себя налобную лампу Феликса. Теперь она лежала на мелководье возле самой кромки воды – то-то уборщики подивятся!

Глава 36

Седовласый красавец Диего Рива любил прихвастнуть, будто приходится родным внуком самому Сизару Ромеро[116]. Врал, естественно. На лице его навеки застыло высокомерно-обиженное выражение человека, которого окружающие сильно недооценивают.

Принцип, по которому в мире распределяются материальные блага, он считал вопиющей несправедливостью, а хорошую вещь в чужих руках воспринимал как личное оскорбление.

Прекрасный дом, который дон Эрнесто передал вдове Хесуса Вильярреала, вызывал у него просто-таки скрежет зубовный. И дом, и изрядная денежная сумма, выплаченная сеньоре Вильярреал, проплыли мимо адвокатской конторы Диего Ривы, сделав ручкой, так что откусить от этого жирного пирога у него не было и шанса.

Нанесенный после смерти Хесуса визит сеньоре Вильярреал тоже оказался совершенно бесплодным. Когда в беседе он заметил, что было бы справедливо предложить ему некоторое вознаграждение за хлопоты, та даже не шелохнулась, восседая в окружении своей шикарной обстановки, надраенной до блеска слугами и служанками. Инициативу взяла на себя ее язва-сестричка, которая устроилась в углу и то и дело перебивала его речь ядовитыми комментариями.

Вернувшись после этого визита к себе в контору, Диего Рива бóльшую часть дня просидел за столом, втянув голову в воротник и шаря взглядом по углам кабинета. Лихорадочно прикидывал различные варианты, комбинировал.

Конечно же, это он сам внес кое-какие поправки в схемы и инструкции по открытию сейфа, полученные от Хесуса Вильярреала, но не был окончательно уверен в том, что дон Эрнесто заплатит ему за приведение материалов к прежнему знаменателю. Если тот не раскошелится и не получит исправлений, в Майами будет много шуму, и в итоге не останется никого, с кого можно будет срубить денег.