Карибская чума (СИ)

Поймав себя на мысли, что воспоминания слишком уж углубились, он мысленно вернулся в 1718, когда ему было шестнадцать. Тэтч своего наследника не афишировал, поэтому Джек горбатился среди мальчишек на побегушках, а потом повысился аж до штурмана. На Инагуа он тогда провёл около месяца, занимаясь… ничем. Если разобрать это ничем на более мелкие фрагменты, можно увидеть образ женщины, которая пыталась дотащить три мешка сахара не то до дома, не то для продажи… в общем, это был очередной случай, когда Джек кому-то помог, иначе такая мелочь не отложилась бы в памяти и вовсе. Хотя, кажется, из-за этих самых мешков на женщину потом напало четверо слишком уж борзых пиратов, которых он раскидал без особых проблем. Ситуация вспомнилась, а вот внешность женщины так и осталась туманом.

— Неплохо ты вчера погулял, — разулыбался выспавшийся Бентон. — Я думал, ты мимо ушей мои советы пропускаешь.

— Пропустишь, как же… — мрачно буркнул Джек. — Сильно я вчера позорился?

— Не особо. Петь все любят, — первый помощник мечтательно пригладил кудряшки и бакенбарды.

— Вот, значит, как…

От этой новости капитан скис окончательно и до самого рассвета от него нельзя было добиться ничего кроме односложных ответов, после чего он и вовсе изобразил жуткое похмелье, скрывшись в своей каюте. Разбросанные бумаги после абордажа разметались ещё больше, часть канцелярщины свалилась на пол. Закряхтев, как старый дед, Джек нагнулся за каким-то чертежом, потом дотянулся до второго, а уже через пять листов он ползал на четвереньках, вытаскивая макулатуру даже из-под кровати.

Уборка принесла плоды сразу же: отыскалось больше сотни реалов, несколько писем и недоработанных чертежей, план торговли с Африкой и Португалией, но самым главным открытием стало наличие на полу ковра. Откуда и зачем здесь взялся ковёр, Джек не помнил напрочь, поэтому решил, что роскошный персидский ковёр возник сам по себе, и тут же забыл о нём снова. Около трети бумаг капитан выкинул сразу, остальные распихал по ящикам стола и в небольшой шкаф. Закончив с уборкой, Джек обратил внимание на окно. Оно было настолько грязным, что казалось тёмно-серым, а после получаса возни превратилось в бледный витраж. Пират решил, что витраж на его окне возник из ниоткуда за компанию с ковром.

Когда же каюта приобрела вид человеческого жилья, он развалился на кровати и принялся за письма. По первым строчкам он мог вспомнить, кто и зачем их писал, но вот последнее оказалось даже запечатанным. На жёлтой бумаге значился 1711 год, но едва ощутимый запах отправителя всё ещё можно было уловить. Поколебавшись, Джек всё же открыл конверт и достал из него сложенные вдвое листы, на них грубым почерком были выведены пожелания и проклятия в адрес Тэтча, тёплые слова самому Джеку и много-много слов, описывающих что-то из прошлого. Имени отправителя не было, но капитан догадывался, что это написала его мать. Почему-то стало холодно и пусто, хотя в каюте было тепло, и даже одеяло не могло отогреть ледяную змею в грудной клетке. Хотелось ощутить человека рядом, ощутить тепло кожи и ощутить жизнь, но на корабле не было никого, кто согласился бы проваляться с капитаном хотя бы полчаса — хорош бы Джек был, заговорщицки предлагая полежать в обнимку Саймону или Ллойду. От этой мысли он скривился и почувствовал себя жалким слабаком, неспособным жить и рассчитывать на самого себя, но холод усилился, выбив гордыню и вновь вернув мысль о чужом тепле. Тепло согласились бы дать только шлюхи, но до них надо было доплыть; Элиза была слишком далеко, до встречи с ней Джек успеет сойти с ума. Кто мог дорожить им настолько, чтобы согласиться?.. Высунувшись из каюты, он сощурился от солнца и, цапнув ближайшего пирата за плечо, попросил позвать Кеннета, а сам вернулся в свою обитель одиночества и вновь растянулся поверх покрывала. Мальчишка пришёл удивительно быстро и остановился у самой двери, с непониманием смотря на капитана.

— Ты звал?

— Да. Закрой дверь и садись рядом.

— Зачем? — почему-то испугался блондин, так и не двинувшись.

— Потому что. — Джек нахмурился от накатившей усталости, словно через сон придумывая причину. — Потому что я хочу хоть пару часов не слышать матерные вопли.

— А садиться зачем?

Капитан незаметно оскалился и тихо рыкнул. Слишком много бесполезных вопросов.

— Сядь и всё. Так сложно? Жрать тебя я не собираюсь, убивать тоже.

Мальчишка потоптался, но всё же закрыл дверь и сел на самый край. Сделав максимально спокойное лицо и расслабив тело, Джек неожиданно схватил его за пояс и повалил рядом с собой, так что матрас спружинил и чуть подкинул обоих вверх. Осознав, что только что произошло, Кеннет задёргался и попытался выскользнуть, но капитан держал крепко.

— Джек, что ты делаешь?!

— Помнится, ты хотел со мной быть, — со своей привычной иронией сказал Джек, хотя голос норовил сорваться. Жертва заткнулась. — Вот и будь. Просто полежи рядом, всё равно сейчас ты никому там не нужен.