Карибский кризис

…Меня эти новости буквально подкосили — выслушав Павла, я безвольно опустился на стул. Эта Звезда шагу не может ступить, чтобы не произошло какое-нибудь ЧП, у неё потребность постоянно находиться в эпицентре катастрофы. Да она сама уже превратилась в ходячую катастрофу. Да бог бы с ней лично — ей удалось охмурить Халанского, вот в чём проблема.

С тяжёлым сердцем я отправился в приёмную. Мы поздоровались с Халанским за руку, и он предложил пройти ко мне в офис, чтобы побеседовать там.

Я был полон дурных предчувствий, когда шёл рядом с Халанским по коридору, машинально поддерживая с ним разговор и здороваясь с докторами, идущими навстречу. Мы вошли в кабинет. Ирина была на месте — наряженная похоронной лошадью, она сидела на диване. Лицо её имело равнодушный вид, бесчувственный ко всему земному. Халанский красноречиво посмотрел на Павла, Михаила и других сотрудников, и они вышли из кабинета.

— Надо действовать, иначе будет поздно, — с комической серьезностью изрекла Ирина.

Халанский кивнул: «Да, для этого мы здесь собрались». Мы прошли на директорскую половину офиса, отделенную от людской высокими, под потолок, шкафами, и устроились за приставным столом, установленным перпендикулярно директорскому. Халанский с Ириной сидели друг против друга, я примостился с торца. Занимать своё директорское кресло было как-то не с руки.

Вообще, Халанский был чрезвычайно любезен с возмутительницей спокойствия, видимо, принимал всерьёз весь её многозначительный бред. Они обменялись какими-то таинственными фразами и загадочными взглядами, и я почувствовал себя участником заговора. Но я и понятия не имел, насколько всё плохо. Звезда заговорила с необычайной энергичностью, и по реакции Халанского (мрачное кивание головой, комментарии и поддакивания) мне стало ясно, что до этого она рассказала ему без утайки АБСОЛЮТНО ВСЁ — всю нашу кухню, всю чернуху-порнуху вплоть до подделки кредитной документации. Мне только и оставалось, что удивляться, что этот наш разговор состоялся в принципе, будь я на месте главврача, я бы немедленно разорвал все отношения с таким деловым партнером и выгнал бы Совинком из кардиоцентра к чертям собачьим. Его вовлеченность и участие было наигранным и объяснялось его дипломатичностью и склонностью решать проблемы путем компромиссов, дабы не наживать смертельных врагов. Он из тех, про кого говорят: «Послал нахуй, а глаза такие добрые-добрые». Благодаря этим способностям он довольно продолжительное время возглавлял облздравотдел, а когда открылся кардиоцентр (что стало возможным почти на 100 % благодаря его усилиям), перебрался на должность главврача нового стационара — здесь больше возможностей, так как учреждение получало, помимо областного, ещё и федеральное финансирование, кроме того — платные услуги. В облздравотдел был поставлен свой человек, так что Халанский ничего не терял, а только приобретал. А сейчас этот любитель женщин просто разыгрывал спектакль перед Ириной. Которая пересказывала то, что уже поведала ему до этого, расцвечивая некоторые детали, комментируя и давая экспертную оценку. Я сидел, как на иголках, и, находясь в фарватере беседы, подстраивал свою мимику в зависимости от того, куда повернёт течение.

Ирина, тем временем, описывала ситуацию, «которую мы имеем на сегодняшний день». Описание представляло собой один из вариантов «писем», которые она писала святому Иосифу. Складывалось впечатление, что такое «письмо» побывало в обработке студента экономического факультета, и к нему прилагались комментарии, сделанные студентом юридического факультета. В обрамлении напыщенного красноречия были произнесены словосочетания «моментальный снимок», «инновации в организации работы», «ошибки в построении централизации сбытовых сделок в системе общекорпоративного масштаба», «уголовно-наказуемые правонарушения»…

Обсуждение некоторых этапов развития фирмы, имевших отношение к нынешней ситуации, сопровождалось критическими высказываниями Халанского. При описании взаимоотношений со святым Иосифом и озвучивании сумм ежемесячных платежей главврач насторожился и лицо его, без того грустное, омрачилось. Он сказал:

— Я не понимаю, зачем?! Зачем вам понадобилось платить какому-то жулику 150 тысяч в месяц?! Если вам нужна была помощь силовиков, я же вам говорил не раз: пожалуйста! Руководство МВД на любом уровне — пожалуйста! Да-а… Вспомните, Андрей…, я никогда не отказывался вам помочь, когда нужно было кому-то позвонить, чего-то решить… Но зачем выбрасывать такие деньги?

— Так надо было… — произнесла Ирина тоном скорбной мудрости, лицо её приняло мученическое выражение.

Халанский не смог подавить вздох недовольства.

«Надо же, какая непроходимая дура!» — подумал я, поглядывая на часы.