Читаем Карл Юнг. В поисках себя полностью

Миф действительно содержит неоспоримую терапевтическую ценность. Боги и герои прошлого на самом деле олицетворяют сегодняшние неврозы. «Миф – это попытка бессознательного защитить сознание от угрожающего ему регресса. Он имеет терапевтическую ценность, так как дает адекватное выражение динамизму, на котором основана индивидуальная сложность. Таким образом, это не причинно-объяснимое продолжение личностного комплекса, а, напротив, выражение архетипических механизмов, предшествующих развитию индивидуального сознания» [23], – объясняет Юнг. Миф предлагает открыть для себя то, что в нас существует. Это его миссия.

По мнению Юнга, мифы невозможно постичь с помощью интеллектуального объяснения: лучше напрямую принять их нуминозный характер. «Мы можем знать все о святых, мудрецах, пророках, богинях-матерях, которым поклоняются во всем мире: рассматривая их как простые образы, сверхъестественную силу которых никогда не испытывали, мы говорим словно во сне, не зная, о чем говорим. Слова, которые мы используем, будут пустыми и бесполезными» [24]. Миф и его архетип не могут быть ограничены мысленным анализом с использованием одних лишь слов, поскольку они скрывают сакральное измерение, от латинского sacer, «то, к чему нельзя прикоснуться»; они всегда останутся загадкой.

Образы

Еще один полезный инструмент в процессе индивидуации: образ или имаго – понятие латинского происхождения, используемое Юнгом с 1911 года. В своем основном смысле образ – это визуальное или мысленное представление объекта, живого существа или концепции. Оно может иметь прямое сходство со своей моделью или, наоборот, апеллировать к воображению субъекта-автора и приобретать таким образом символическое измерение. Образы предшествуют словам, которые вызывают речь. Потребуются тысячелетия, чтобы установить связь между образом и звуком, что приведет к созданию кодификаций, обеспечивающих развитие ума и человеческий язык. В первых египетских письменах визуальные образы стали основой для иероглифики. Даже сегодня в китайской письменности образы применяются в виде идеограмм. Кроме того, они задействованы и в современном мире в виде смайликов – новой формы цифрового языка, представляющих эмоцию или атмосферу.

Когда Юнг использует термин «образ», он добавляет в него еще одно измерение: «Образ – это концентрированное выражение общей психической ситуации, не только и не столько бессознательного содержания; конечно, он представляет собой выражение всего этого, но не всего; он выражает лишь некоторое: то, что на мгновение констеллировано. Эта констелляция отвечает, с одной стороны, на творчество, свойственное бессознательному, а с другой стороны, на влияние мгновенного состояния сознания ‹…› Она не может, следовательно, толковаться ни тем ни другим, взятыми отдельно, но только с учетом их взаимоотношения» [25].

Находя в образе сочетание тех же дуальностей психики, характерных для символа, все же стоит отметить, что они отличаются – образ составляет внешний полюс символа, констеллированный в объекте, который служит его катализатором. Образом может быть конкретный, принадлежащий к реальности объект – камень, дерево, кристалл и даже объект, созданный человеком (дом, машина, самолет, робот и т. д.), но также образом может быть и абстракция, отсылающая к воображению, такая как дракон, единорог или даже Бог. Ситуация усложняется, когда символическое выражение наделяет смыслом образы, которые сами по себе производят другие смыслы. Риск ошибиться при интерпретации растет. Так как смысл, данный образу, принадлежит тому, кто наблюдает, и может из-за этого приобретать совершенно разные формы, иногда полезно обратиться к терапевту или другому специалисту для расшифровки.

Использовав термины «исторический образ», «истинный образ», «образ сновидения» и «первичный образ», Юнг вводит термин имаго, чтобы обозначить психическую интерпретацию, построенную на прожитом опыте, которая ориентирует поведение и способ восприятия постороннего человеком. Имаго символизируют, например, определения базовых семейных архетипов: отец, мать, брат, сестра… Вспомним, что в биологии термин имаго означает последнюю, взрослую стадию развития существа. Конечно, на ум сразу приходит процесс индивидуации. Но будем внимательны – образ может касаться как человека, так и общности. В этом случае он участвует в общем появлении культуры в данный момент истории общества, составляет коллективное сознание и вдохновляет целую серию художественных, интеллектуальных или религиозных разработок.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары