Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия

После Седана и провозглашения республики во Франции Маркс решил, что у Интернационала есть две ближайшие цели: провести кампанию за признание республиканского правительства Великобританией и предотвратить любую революционную вспышку со стороны французского рабочего класса. Первая цель имела широкую поддержку среди рабочих Англии, хотя Маркс совершенно неверно оценил ситуацию, когда говорил о «мощном движении среди рабочего класса против Гладстона <…> которое, вероятно, приведет к его падению» [96]. Генеральный совет послал эмиссара в Париж, чтобы предотвратить совершение лондонскими французами «глупостей во имя Интернационала» [97], а правительственная газета в Париже дошла до того, что опубликовала в день провозглашения Коммуны письмо (якобы от Маркса, но на самом деле поддельное), в котором парижан призывали воздержаться от любой политической деятельности и ограничиться социальными целями Интернационала. Маркс с большим презрением отнесся к кратковременному перевороту Бакунина в Лионе, когда тот захватил ратушу и немедленно провозгласил отмену государства. Энгельс писал Марксу в сентябре 1870 года, что если рабочие предпримут попытку революционного восстания, то «они будут без необходимости раздавлены немецкими войсками и отброшены еще на 20 лет назад» [98]. Тем не менее по мере того, как Временное правительство становилось все более реакционным, Маркс начал менять свои взгляды на целесообразность восстания. В любом случае Генеральный совет снова был сведен к роли беспомощного наблюдателя. Маркс считал, что начало Коммуны было в значительной степени результатом «несчастного случая», ибо пруссаки оказались у ворот Парижа. «История, – писал он Кугельману, – была бы крайне загадочной, если бы в ней не играли роли так называемые случайности». Но он был достаточно оптимистичен, чтобы считать, что «с борьбой в Париже борьба рабочего класса с капиталистическим классом и его государством вступила в новую фазу. Каковы бы ни были непосредственные результаты этого дела, здесь достигнута новая отправная точка всемирно-исторического значения» [99].

Вопреки широко распространенному общественному мнению после падения Коммуны, Интернационал практически не повлиял ни на ее возникновение, ни на ее политику; и, когда Маркс назвал Коммуну «величайшим достижением нашей партии после июньского восстания» [100], он очень вольно употребил слово «партия», а Энгельс так вообще назвал Коммуну «интеллектуальным детищем Интернационала» [101] и примером «диктатуры пролетариата» [102]. Создание Коммуны не было результатом какого-либо заранее продуманного плана: просто заполнилась пустота, образовавшаяся в Париже, когда Тьер, глава правительства Франции и борец с Парижской коммуной, перевез всех правительственных чиновников, как местных, так и центральных, в Версаль. В результате Центральный комитет Национальной гвардии остался единственным органом, способным осуществлять контроль. Центральный комитет немедленно ввел прямые выборы на основе всеобщего избирательного права, чтобы создать народное собрание, которое 28 марта 1871 года получило название Парижской коммуны по названию совета, созданного во время Французской революции в 1792 году [103]. Парижская секция Интернационала не смогла сыграть большой роли в Коммуне; она была разгромлена наполеоновской полицией незадолго до начала Франко-прусской войны и только начинала реорганизовываться. Из 92 членов Совета Коммуны только 17 были членами Интернационала. Контакт между Парижем и Генеральным советом был затруднен, хотя Маркс получал письма от некоторых лидеров Коммуны. Лафарг даже предложил Энгельсу поехать к нему на помощь [104]. Социально-политическая структура Коммуны также не соответствовала политике Интернационала: две трети ее членов были мелкобуржуазного происхождения, а ключевые посты достались либо бланкистам, либо якобинцам старого покроя. Фактические меры, принятые Коммуной, были скорее реформистскими, чем революционными, и не касались частной собственности: работодателям было запрещено под страхом штрафа снижать заработную плату; в пекарнях больше не должно было быть ночной работы, арендная плата была приостановлена, а все заброшенные предприятия переданы кооперативным объединениям. Эти меры были далеко не социалистическими. На самом деле Коммуна просуществовала так недолго, состояла из таких разрозненных элементов и действовала в таких исключительных обстоятельствах, что трудно приписать ей какую-либо последовательную политику.