Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия

Некоторое основание для больших цифр можно найти в другой форме членства в Интернационале – принадлежности к профсоюзам и политическим партиям [83]. В Великобритании общее число членов профсоюзов составляло около 50 000 человек – из потенциальных 800 000. Во Франции, благодаря помощи, оказанной Интернационалом во время забастовок, это число могло быть таким же большим. В Германии и ADAV, и Союз немецких рабочих ассоциаций в конечном итоге заявили о своей приверженности принципам Интернационала, хотя членство в нем было запрещено немецким законодательством. В Соединенных Штатах Национальный союз труда, который претендовал на то, чтобы говорить от имени почти миллиона рабочих, заявил о своей приверженности принципам Интернационала. Тем не менее во всех этих странах эта приверженность носила эмоциональный характер и не подкреплялась тесными организационными, доктринальными или, за исключением Великобритании, финансовыми связями.

Даже в Британии, где многие важные профсоюзные лидеры входили в Генеральный совет и были в тесном контакте с Марксом, они разрабатывали политику рабочего класса, не обращаясь к Интернационалу. На профсоюзных лидеров произвели огромное впечатление интеллектуальные качества Маркса, и их поддержка обеспечила Марксу и Генеральному совету большой престиж в отношениях с Европой, в которой британцы были заинтересованы лишь в малой степени. Но когда дело доходило до внутренних дел, влияние Интернационала было периферийным. Особенно это стало заметно после 1867 года, когда с исчезновением угрозы со стороны фениев всякая надежда на изменение ситуации в Ирландии казалась утраченной, а успех движения за реформу сделал профсоюзных лидеров менее революционными в своих требованиях. Маркс по-прежнему, как и в 1849 году, был убежден, что ни одна революция в Европе не может быть успешной без аналогичного движения в Англии. Однако к растущей неспособности привить присоединившимся британским профсоюзным деятелям «социалистическую теорию и революционный темперамент» добавилось отсутствие успеха Интернационала даже в наборе профсоюзов. После 1867 года только три профсоюза вступили в Интернационал. Потеря динамики вступления в Интернационал была связана с его неспособностью привлечь рабочих тяжелой промышленности – это было справедливо для всех стран, за исключением Бельгии. В Великобритании Интернационал оказался в невыгодном положении, поскольку его штаб-квартира находилась в Лондоне, в то время как бóльшая часть тяжелой промышленности была сосредоточена на севере страны; к тому же заводские рабочие, уверенные в своем техническом превосходстве, не чувствовали такой угрозы со стороны континента, как ремесленники. Да и в целом участники Интернационала, как правило, состояли больше из ремесленников, чем из промышленного пролетариата.

В Германии, несмотря на приверженность партии Айзенаха принципам Интернационала, политическая ситуация в стране не позволяла серьезно сотрудничать с Генеральным советом. Законы о комбинации стали применяться более строго, и в любом случае как исполнительный комитет партии в Брунсвике, так и Либкнехт в Лейпциге были больше озабочены укреплением партии Айзенаха в противовес лассальянцам. Маркс отправил несколько сотен членских билетов в Германию для бесплатного распространения, но этим дело и ограничилось. Более того, Беккер, во многом являвшийся самым надежным связным Интернационала в Германии, перестал оказывать значительное влияние на формирование партии в Айзенахе. Позднее, подводя итоги, Энгельс пояснил: «Отношение немецкого рабочего движения к Интернационалу так и не прояснилось. Оно оставалось чисто платоническим; реального членства отдельных лиц (за отдельными исключениями) не существовало, а создание секций было незаконным. На самом деле Либкнехт и компания <…> хотели подчинить Интернационал своим специфически немецким целям» [84]. Переписка Маркса показывает, насколько он был не способен повлиять на Либкнехта и, соответственно, на других социал-демократических лидеров в пользу Интернационала. Конечно, его советы по тактике ценились, а его одобрение было востребовано (особенно когда престиж Маркса возрос после публикации «Капитала» и спроса на второе издание некоторых из его ранних работ), но его конкретные идеи оказали очень мало влияния в Германии вплоть до самой его смерти [85].

Хотя французы являлись одними из основателей Интернационала и, безусловно, самой сильной национальной группой, они были почти невосприимчивы к влиянию Маркса и Генерального совета; они никогда не платили регулярных взносов, и их инстинктивной реакцией на Лондон было недоверие. Маркс не мог противостоять прудонизму таких людей, как Толен, и даже когда Толена начал вытеснять Варлен как наиболее влиятельный лидер Интернационала во Франции, в позиции Варлена все еще оставалось слишком много анархистских элементов для легкого сотрудничества с Генеральным советом.