Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия

Маркс признавал, что описанный им пролетариат только начинает существовать в Германии – действительно, фабричные рабочие составляли не более 4 % всего мужского населения старше 14 лет [94]. Пролетариат отличала не естественная бедность (хотя и она сыграла свою роль), а бедность искусственно созданная, которая привела, в частности, к распаду среднего класса. Пролетариат должен был добиться разрушения старого порядка общества путем отрицания частной собственности, отрицания, воплощением которого сам являлся. Это был класс, в котором философия могла наконец найти свое практическое выражение: «Как философия находит свое материальное оружие в пролетариате, так пролетариат находит свое интеллектуальное оружие в философии, и как только молния мысли глубоко вонзится в девственную почву народа, эмансипация немцев в людей будет завершена» [95]. Сигнал к этой революции должен был прийти из Франции: «Когда все внутренние условия будут выполнены, день воскресения Германии будет возвещен криком галльского петуха» [96].

Первый двойной номер Deutsch-Französische Jahrbücher стал и последним. Прижав прессу внутри Пруссии, правительство особенно старалось избежать ввоза подстрекательской литературы. Пропаганда коммунистических идей в Пруссии была категорически запрещена, а некоторые статьи в Jahrbücher имели явно социалистический привкус. Немецкие власти приняли оперативные меры: журнал был запрещен в Пруссии, несколько сотен экземпляров были изъяты при ввозе. Были выданы ордера на арест Маркса, Гейне и Руге, и впервые в жизни Маркс стал политическим беженцем. Во Франции Jahrbücher не имел большого успеха. У него не было французских авторов, и он практически не вызвал комментариев во французской прессе. Фрёбель отказался от участия в этом предприятии как потому, что не хотел рисковать потерей денег, так и потому, что ему не нравился революционный тон первого номера. Но судьба Jahrbücher была окончательно предрешена все более расходящимися взглядами двух соредакторов. Руге болел в течение нескольких недель, непосредственно предшествовавших выходу журнала, и большая часть важнейшей редакторской работы легла на Маркса. Руге был весьма огорчен, увидев, что общее впечатление от Jahrbücher значительно отличается от его размыто-гуманистического предисловия; он ценил статьи Маркса, но считал их слишком стилизованными и схожими с эпиграммами. Были и финансовые проблемы: Руге заплатил Гессу аванс за статьи, которые тот фактически не написал, и хотел немедленно вернуть деньги – что раздражало Гесса, у которого денег не было (и который знал, что Руге только что заработал значительную сумму на удачной спекуляции железнодорожными акциями). Маркс призвал Руге продолжить издание: Руге отказался и в качестве платы за вклад Маркса передал ему экземпляры единственного номера Jahrbücher. Финансовое положение Маркса, однако, было восстановлено благодаря получению в середине марта 1844 года 1000 талеров (примерно вдвое больше его годового жалованья как соредактора), присланных по инициативе Юнга бывшими акционерами Rheinische Zeitung [97].

Весной 1844 года Маркс и Руге все еще поддерживали тесный контакт. К окончательному разрыву между ними привело открытое принятие Марксом коммунизма и его довольно богемный образ жизни. Он не использовал термин «коммунизм» в Jahrbücher, но к весне 1844 года Маркс определенно принял его в качестве краткого описания своих взглядов [98]. Руге терпеть не мог коммунистов. «Они хотят освободить людей, – писал он матери с горечью человека, чьи финансовые ресурсы были слишком часто востребованы, – превратив их в ремесленников и отменив частную собственность путем справедливого и коммунального передела товаров; но пока что они придают огромное значение собственности, и в частности деньгам…» [99] Их идеи, писал он далее, «ведут к полицейскому государству и рабству. Чтобы освободить пролетариат интеллектуально и физически от тяжести его страданий, они мечтают об организации, которая обобщит эти страдания и заставит всех людей нести их тяжесть» [100]. Руге обладал сильными пуританскими наклонностями, и его также раздражала сибаритская компания, в которой находился Маркс. Поэт Гервег недавно женился на дочери богатого банкира и вел жизнь плейбоя, по словам Руге: «Однажды вечером наш разговор зашел об отношениях Гервега с графиней д’Агу [101]. Я как раз в то время пытался возобновить Jahrbücher и был возмущен образом жизни и ленью Гервега. Я несколько раз назвал его распутником и сказал, что, когда кто-то женится, он должен знать, что делает <…> Маркс ничего не ответил и дружелюбно отстранился от меня. Но на следующий день он написал мне, что Гервег – гений, у которого впереди большое будущее, и что его разозлило мое отношение к нему как к распутнику, добавив, что я зашорен <…> Он больше не мог работать со мной, поскольку я интересовался только политикой, в то время как он был коммунистом» [102].