Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Неформальная группа мафиозного типа, с четко определенной конечной целью, с единоличным главарем (вождем), неписаным кодексом поведения ее членов (партийная дисциплина), с особым, понятным лишь для посвященных, языком, с широким набором стратегий, включающим: распространение слухов, сплетен и ложных сведений о настоящих и потенциальных врагах, обязательное проникновение в доступные рабочие организации, создание надежной агентуры в различных организациях и странах (по правилу «не числом, а уменьем»), диффамацию (мера против отступничества), шантаж (одно из средств добиться нужного поведения людей, случайно попадающих в сферу партийного интереса).

Так приблизительно реконструируется по известным нам фактам неповторимый облик партии в великом историческом смысле. Нарисованный здесь образ не очень полон, в нем многого недостает для законченного портрета. Однако следует удовольствоваться и этим. Остальное можно дорисовать по тем немногим автохарактеристикам, которые мы находим в письмах вождя. Вот еще две (из того же февральского, 1860 г., письма Фрейлиграту):

Респектабельную подлость или подлую респектабельность платежеспособной… морали я не ставлю ни на грош выше нереспектабельной подлости, от которой не были вполне свободны ни первые христианские общины, ни Якобинский клуб, ни наш покойный «Союз». Только при буржуазных взаимоотношениях привыкаешь к тому, что теряется чувствительность к респектабельной подлости или подлой респектабельности (30/403).

Ну да, а вы и не знали? Не личный моральный выбор каждого – буржуазные отношения всему виной.

Оставить бы лучше в покое христианские общины – чтобы судить о них, нужно понимать о религии немного больше, чем «опиум народа». Да и Якобинский клуб – слабое утешение, за свои дела он расплатился сполна.

Ну, а «покойный Союз» – это, скажем прямо, Карл Маркс собственной персоной.

Встречаются (и не столь редко) некие натуры специфического типа, характерного тем, что в предосудительном поведении своих оппонентов видят разрешение и оправдание для собственных недостойных поступков. Автору этих строк приходилось наблюдать такие типы, и, по его личному впечатлению, отношение к указанному вопросу есть почти безошибочный индикатор степени нравственного самосознания индивида.

Недостойное (в вашем понимании!) поведение оппонента освобождает вас от обязанности оставаться в этических рамках. Не превосходное ли правило? Откровенный вариант – «как он, так и я», лицемерный вариант – «меня вынудили таким-то жестом по отношению ко мне». Над всем этим, право же, сто́ит еще немного поразмыслить. Уместно припомнить «всеобщую и исключительную ненависть к нам», благодаря которой ОНИ сами себе выдали мандат представлять пролетарскую партию исключительно вдвоем.

Также можно понять, почему марксистской партии необходимы враги, почему она не может существовать без злейших врагов своих.

Нетрудно сообразить далее, что, коль скоро врага в наличии нету, его необходимо создать, а ежели это хлопотно – придумать.

Враг необходим пролетарской партии – иначе кому же вменять подлые заговоры и злокозненные намерения? Если нету таковых, нет и пролетарской партии, а есть просто кучка заговорщиков-интриганов. Да и кучка тает, если нету общих врагов. Не потому ли сразу после поражения революции Маркс противопоставил себя всем эмигрантским партиям и группировкам?

В письмах Маркса то и дело фигурируют версии о каких-то «кознях» со стороны лиц, которые жили своей жизнью, преследовали свои цели и, вероятнее всего, имели множество иных забот, нежели пестование навязчивой идеи о том, как досадить некой занудной личности. Приписывая таким лицам злонамеренность, интриги и козни, Маркс в то же время мог мирно общаться с ними, извлекая из контактов ту или иную выгоду и ничем не поступаясь взамен (примеры с Юхом и Лассалем).

Итак, теоретико-философское оправдание низости. Предосудительное поведение партнера дает мне право на подлость.

Вся прелесть такой философии открывается тому, кто поймет, что степень предосудительности поведения вашего партнера априори детерминирована. Она есть функция вашей собственной трактовки его поведения. Едва ли не любой жест партнера (кроме, может быть, безусловного подчинения) может стать подлостью по отношению к вам. В особенности если жест тот вам не по нраву.

Так произошло у Маркса с Фрейлигратом, который попросту желал оставаться независимым поэтом и не хотел быть втянутым в склоку, затеянную Марксом в своих интересах.