Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

После этого появилось заявление Шайбле. Отчет свой обо всех этих интригах, которые не могли особо понравиться Фрей-лиграту, знавшему, с чего и как все началось, Маркс заканчивает неожиданно и смело:

Все эти вещи, конечно, отвратительны, но не более отвратительны, чем вся история Европы, начиная с 1851 г., со всем ее развитием в области дипломатии, военного дела, литературы и кредита (30/405).

Ни больше ни меньше!

Ну выкрикнул человек в сердцах – стоит ли цепляться к словам?

Все не так. Не выкрикнул. И не в сердцах. Написал в сугубо дипломатичном письме, где каждое слово обдумано и дозировано с тонким расчетом на индивидуальное восприятие адресата.

О литературе – форма лести поэту, для которого 50-е годы были периодом творческого бессилия[118].

О кредите – возможно, еще один способ потрафить Фрейлиграту, который вынужденно работал в банке и, скорее всего, этим тяготился.

У Маркса были и свои счеты с понятием кредита. В его теории денег, правда, кредит себе места не нашел. Зато в его практике был любопытный факт. Примерно в эти же недели Маркс писал Энгельсу, как пытался получить в банке ссуду, но не мог найти в Лондоне двух уважаемых добропорядочных людей, способных удостоверить его кредитоспособность. Вот уж что отвратительно!

Но читаем письмо дальше:

…Я постарался рассеять недоразумение, будто под «партией» я понимаю «Союз», переставший существовать восемь лет тому назад, или редакцию газеты, прекратившую свое существование двенадцать лет тому назад. Под партией я понимал партию в великом историческом смысле.

Твой искренний друг

К. Маркс (30/406).

Искренний друг… Искренний друг?.. Никогда он так не подписывался, ни прежде, ни после, ни к данному адресату, ни к другим. Все для публики.

Что же такое означает слово партия?

Это отнюдь не обязательно должна быть организационная структура – с уставом либо иным фиксированным регламентом, членскими взносами и прочими привычными атрибутами.

Обычное понимание, связанное со словами «политическая партия», не годится для пролетарской партии, ибо для последней общепринятое понимание имеет, словами Маркса, «эфемерный смысл». Вчера это называлось «партия», сегодня это уже, словами Энгельса, «банда ослов, слепо верящих нам», но от переименования суть дела не меняется.

Суть же дела заключена в том, что слово «партия» в марксизме имеет два смысла – обычный (общепринятый) и эзотерический. Обычный смысл предназначен для ослов, эзотерический – для маленькой кучки заговорщиков.

Но и здесь, в эзотерическом слое языка, понятие «партия» неоднозначно. Для кучки это вся кучка, для Энгельса это – Маркс и Энгельс. Имеется достаточно оснований продолжить эту иерархию понятий, увенчав ее последним эзотерическим смыслом: для самого Маркса «партия» – это был исключительно и только сам Маркс. Так что вполне можно говорить первое, подразумевая второе, – и наоборот.

Однажды, в мае 1859 г., Маркс писал Энгельсу:

…Я категорически заявил лентяю Шапперу, что если он сейчас же не вступит снова в Общество рабочих (так называемое коммунистическое) и не возьмет на себя руководство ими, то всякая «связь» с ним будет порвана. Единственную сферу, где мы можем использовать этого гиппопотама, этот болван считает слишком незначительной для себя. Но посмотрим. Никогда еще у нас не было такого плохого «штаба»… (29/359).

Маркс и Энгельс плюс их «штаб» – это и есть «партия в великом историческом смысле» – ядро «партии в эфемерном смысле». А вот как писал Маркс Лассалю в сентябре 1860 г.:

Приближается момент, когда наша «маленькая», но в известном смысле «могучая партия» (поскольку прочие партии не знают, чего они хотят, или не хотят того, что они знают) должна набросать план своей кампании (30/465).