Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Лассаль поддерживал Маркса, давая ему то деньги в долг, то имя для векселей. Известно, что Маркс был не прочь при случае пользоваться кредитом, возвращать же долги для него всегда было большой проблемой. Однако он был крайне щепетилен… в отношении огласки подобных дел и в выборе партнеров проявлял осторожность чрезвычайную. Оберегая свою репутацию, он прибегал в денежных просьбах только к помощи тех, в отношении кого он мог всецело положиться на преданность (Энгельс, Кугельман, Зибель…) или добропорядочность (Фрейлиграт). Если принимать всерьез то, что за глаза он честил Лассаля как человека нелояльного и временами обвинял в нелепейших кознях, трудно понять, в каком смысле и на каком основании он полагался на своего друга-врага. Что полагался – факт, коль скоро не всегда возвращал столько, сколько брал (31/495, 498, 503, 511 и т. д.).

Маркс – Лассалю, 28 апреля 1862 г.:

Дорогой Лассаль!

Ты, вероятно, очень на меня сердишься, дружище, и ты одновременно прав и крайне неправ. Я откладывал письмо к тебе со дня на день, потому что изо дня в день надеялся уладить свои дела настолько, чтобы по крайней мере вернуть 10 ф. ст., которые я тебе должен, и взяться за письмо в спокойном состоянии…

Еще раз отдадим должное необычайному диалектическому дарованию Маркса в отношениях с людьми – в данном случае надо было ухитриться использовать одну свою провинность (неоплаченный денежный долг) как повод для оправдания другой своей провинности (неоплаченный эпистолярный долг). Дальше он сообщает о причинах денежных затруднений, а затем:

…Обо всей этой дряни упоминаю лишь для того, чтобы в довершение прочих моих бед мне не довелось бы еще терпеть непонимание с твоей стороны (30/511).

Вероятно, Лассаль перестал сердиться, потому что продолжалась не только переписка, но и денежные дела. В августе 1862 г. Маркс сделал что-то неподобающее с векселем на имя Лассаля, в результате чего тот опять был недоволен поведением друга. Маркс опять пишет, заверяя его в том, что Энгельс поручился за вексель. Но, видимо, эта история доставила Лассалю какие-то неприятности морального плана. В ноябре Маркс пишет, что Фрейлиграт вернет Лассалю такую-то сумму, и сообщает о новом векселе, выданном им на имя Лассаля. Затем читаем, поражаясь написанному:

Все дело в том, что ты в этой истории и прав и не прав. Ты требуешь, чтобы я прислал тебе копию твоего письма из Бадена. Для какой цели? Чтобы ты мог удостовериться, могло ли само твое письмо послужить поводом для моего письма, посланного в Цюрих[185]? Но даже если принять во внимание все твои аналитические способности, сможешь ли ты своими глазами обнаружить то, что прочли мои глаза, и, в особенности, можешь ли ты вычитать из письма те обстоятельства, при которых читали мои глаза? Чтобы доказать мне мою неправоту, ты должен был бы сначала уравнять читателей, а затем и условия, в которых находятся эти читатели, но такое уравнение ты опять-таки произвел бы как Лассаль, в положении Лассаля, а не как Маркс в положении Маркса. Следовательно, это только могло бы дать повод для новых разногласий…

Испрошенную Лассалем копию его собственного письма Маркс ему все же не отправляет.