Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Во-первых, не имея возможностей непосредственно влиять из Лондона на ход событий в Германии, он рисковал превратиться в дополнение к Лассалю, которому вменились бы главные заслуги в глазах широких кругов друзей и врагов рабочего движения. «Известный сподвижник Лассаля Карл Маркс…» – для него ли подобные титулы?

Во-вторых, он определенно не хотел связывать свое имя со всеми промахами и ошибками, которые мог бы допустить Лассаль, действуя в отдалении от него по своему усмотрению.

В-третьих, он мог знать (и, наверное, знал) кое-что о планах Лассаля войти в контакт с Бисмарком ради союзничества рабочего движения с королевской властью против либеральной буржуазии. Такова была политическая идея Лассаля, из которой он не делал секрета и которую он, скорее всего, успел изложить Марксу, если не в письмах (коих мы не знаем), то при личных встречах в Берлине (март – апрель 1861 г.), когда Маркс гостил у Лассаля. В данной связи нежелание открытого сотрудничества – при сохранении хороших личных отношений – особенно понятно.

Почти наверное он рассчитывал, что – случись в Германии революция – Лассаль призовет его к себе, а уж он мог бы найти возможность вызвать и пристроить куда нужно Энгельса, Эккариуса, Вольфа, Либкнехта и весь свой штаб.

Так мы понимаем его явное нежелание рвать отношения с Лассалем или подвергать их дальнейшему риску после непредвиденных и досадных недоразумений на денежной почве. Так мы объясняем его эпистолярное и публичное молчание во время «года торжества», а найти для Энгельса разные предлоги было нетрудно. «Не хочу отнимать у него наше в замаранном виде» – каково! И это человек, болезненно чувствительный к вопросам плагиата! И он же, кто сказал такое о живом Лассале, стал «отнимать свое» у мертвого.

Двойная игра Маркса в «треугольнике» – очевидна. Перед Энгельсом он должен был высмеивать и принижать Лассаля, независимо от личного к тому отношения. В другую сторону подобного не требовалось: Лассаль знал об их тесной связи и, по-видимому, представлял этот союз в том свете, как мы его описали («первый» – «второй»), может быть даже не без помощи Маркса. Последнему требовалось лишь не подчеркивать тесноту своей связи с Энгельсом, и потому он подчеркнуто не писал ему из дома Лассаля, ведя переписку с другими, включая кузину-любовницу.

В силу сказанного напрашивается и решение проблемы «треугольника». Кто из двоих был ему ближе? Кому он доверял больше? С кем связывал свои планы? Подобная постановка неплодотворна, ибо решение «треугольника» диалектично.

Кто станет вторым, а кто третьим – какая разница, если первым буду я? В лично-тактическом плане Лассаль был для него запасным вариантом друга-сподвижника. В стратегическом плане, по-видимому, – тайной надеждой. Мы думаем, что в конечном итоге ему было бы безразлично, какая борода будет красоваться рядом с его бородой на знамени пролетариата.

Изложенная гипотеза хорошо согласуется с тем, что́ мы знаем о личности Маркса: с его цинизмом, целеустремленностью и неразборчивостью в средствах.

Внезапная гибель Лассаля внесла фактор непредвиденный и опасный в игру, которую вел Маркс. Лассаль оставил богатое наследство. Но завещал его Беккеру и Швейцеру. Первый возглавил Рабочий союз, второй взял на себя газету и продолжение тактики заигрывания с Бисмарком против буржуазии.

Всеобщий германский рабочий союз не только не призвал варягов из Лондона, но и сделал Лассаля своей эмблемой. Покойный Лассаль угрожал совершить то, чего не сделал Лассаль живой: продемонстрировать всем, что в рабочем движении Германии Маркс ни при чем.

Надо учесть, что вожди лассальянцев унаследовали также и искреннее уважение к Марксу. Они тоже неоднократно предлагали ему свое сотрудничество, и их, вероятно, ставила в тупик несговорчивость лондонского маэстро. Создавать секцию Интернационала на базе лассальянского Союза он отказывался. Отказался вскоре и сотрудничать в газете «Социал-демократ» (публичный повод – статья Швейцера о Бисмарке, причина, согласно письмам, – «культ Лассаля»). Быть при Лассале вторым, быть продолжателем Лассаля он не желал.

Овладеть Союзом не удалось. Газетой – тоже.

Поэтому в анонимных рецензиях Энгельса на I том «Капитала», подделанных под отзывы честных «буржуазных» критиков, мы каждый раз встречаем нашептывания против покойного друга и благодетеля Маркса. По той же причине биографию Карла Маркса Энгельс начал с инсинуаций против Лассаля и его заслуг. Тому, кто не чувствует себя обязанным придерживаться легенды, наскок Энгельса открывает свой скрытый смысл.