Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Единственно, что меня при этом поддерживает, это сознание того, что мы оба ведем дело на компанейских началах, причем я отдаю свое время теоретической и партийной стороне дела.

А ты, стало быть, материально-денежной. Так сказать, разделение труда. (Фирма «Маркс & Энгельс, Инкорп. Производство революций».)

Позиция довольно удобная для Маркса и не очень завидная для Энгельса. Однако второму, можно сказать, деваться было некуда. Но и на первого функция его в фирме накладывала определенные обязательства. Во-первых, выдача в короткий срок «политической экономии». Во-вторых, необходимый уровень качества книги: способность ее завоевать весь рынок, то есть умы и сердца всего мирового пролетариата.

В том же самом письме Маркс, обещая сказать «всю, как есть, чистую правду», сообщает Энгельсу, что для завершения теоретической части (трех первых книг) осталось написать три главы, затем осталось написать еще 4-ю книгу, но это, дескать, наиболее легкая часть работы…

…Так как все вопросы решены в первых трех книгах, а эта последняя является поэтому больше повторением в исторической форме…

(Тем не менее этого сделано не было, «историко-литературная часть» осталась навеки в том виде, как она была написана в 1861–1863 гг. и как ее уже после смерти Энгельса издал Каутский.)

…Но я не могу решиться что-нибудь отослать, пока все в целом не будет лежать передо мной. Какие бы ни были недостатки в моих сочинениях, у них есть то достоинство, что они представляют собой художественное целое; а этого можно достигнуть только при моем методе – не отдавать их в печать, пока они не будут лежать передо мной целиком (31/111).

По-видимому, Энгельс позволил себе какую-то шутку в ответном письме, которого нет на страницах «Сочинений» в том месте, где ему надлежало быть[213]: между цитированным письмом Маркса от 31 июля и следующим его же письмом от 5 августа, где говорится:

Меня очень позабавила та часть твоего письма, в которой говорится о «произведении искусства». Ты меня все же не понял. Весь вопрос в том, переписать ли часть рукописи начисто и послать ее издателю или прежде закончить всю работу в целом? По многим причинам я предпочел последнее. Это совершенно не привело к потере времени, поскольку речь идет о самой работе, но, конечно, на некоторое время задержало печатание; с другой стороны, теперь, когда к нему приступят, то уже никакого перерыва в нем не будет (выделено нами. – Е. М.) (31/113).

Итак, после создания «художественного целого» – издать его целиком и без перерыва. По первоначальному договору с Мейснером: 60 листов в двух томах. Энгельс был весьма ободрен полученной информацией и предвкушал уже, как «напьется самым немилосердным образом» в честь окончания «Капитала» (31/117).

Зная о некоторой маленькой слабости Фридриха Энгельса, хочется выразить надежду, что он не провел оставшиеся 30 лет жизни в бестолковом ожидании указанного события как единственно достойного повода для выпивки.

* * *

Первое упоминание об издании «Капитала» по частям находим в письме Энгельса от 10 февраля 1866 г.:

Не можешь ли ты так устроить, чтобы, по крайней мере, сперва, послать в печать первый том, а второй – несколькими месяцами позже? (31/149).

Это здесь Энгельс мотивирует спешку приближающейся революцией (см. нашу часть 1).

В ответном письме Маркс подробно сообщает о состоянии работы над «проклятой» (кавычки его) книгой: все было готово к концу декабря; огромной получилась глава о земельной ренте (пришлось читать много по агрохимии, хотя, мол, теорию ренты закончил еще два года назад); оказались важными «новые данные о Японии»; короче, работал как вол, в две смены – днем читал в библиотеке Британского музея, а ночью писал (31/150).