Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Разумеется, один только Маркс знал, сколько правды в этом его самооправдании перед нетерпеливым другом, финансирующим работу.

Подобными сообщениями об усиленной работе и перерабатывании все новых и новых материалов по разным отраслям знаний пестрят письма Маркса к Энгельсу. Исходя из этого, Энгельс, а за ним и другие получили возможность говорить впоследствии о «несравненной научной добросовестности» Маркса, о «строгойсамокритике, с какой он стремился разработать до полного совершенства свои великие экономические открытия, прежде чем опубликовать их» (24/4 и 23/780 и др.).

Дальше Маркс пишет:

Хотя рукопись готова, но в ее теперешнем виде она имеет столь гигантские размеры, что никто, кроме меня, даже ты, не в состоянии ее издать. Я начал ее переписывать и стилистически обрабатывать как раз 1 января, и дело очень быстро продвигалось вперед…

(И тут заболел.)

…В остальном я вполне согласен с тобой и доставлю первый том Мейснеру, как только этот том будет готов (31/150).

Так фиксируется во времени (февраль 1866 г.) новая перемена замысла – издавать не все сразу, а томами.

Однако весь год прошел под знаком кожной болезни Маркса.

10 ноября он обещает другу отправить I том Мейснеру «на будущей неделе» (31/222). 8 декабря он пишет:

Мейснер еще не приступил к печатанию, так как сначала он хочет покончить с другими делами (31/224).

О том, что рукопись Мейснеру не отослана, Маркс Энгельсу не пишет. Создается впечатление, будто причина оттяжки – издатель, а не автор.

Почти тот же водевиль, что и в свое время с написанием и изданием «К критике политической экономии», не хватает только злокозненного Лассаля.

19 января Маркс сообщает, что получил письмо от Мейснера, в котором тот выдвигает, между прочим, условие «сразу иметь в своих руках оба тома в готовом виде», но что для него, Маркса, это невозможно «без длительной отсрочки всего дела». Энгельсу объясняется так:

Не говоря уже об отсрочке, я не могу сразу заняться вторым томом хотя бы потому, что после появления первого должен буду сделать перерыв ради здоровья и отправлюсь на континент, чтобы попытаться как-нибудь вообще урегулировать свои дела (31/230).

Следует описание плачевного материального положения и т. д. Очередной психологический нажим на спонсора. Но что более важно – первое упоминание об отсрочке продолжения «Капитала»!

Энгельс соглашается (намека не понял):

Во всяком случае ясно, что после первого тома ты должен недель шесть отдохнуть и постараться сделать что-нибудь на континенте насчет звонкой монеты (31/232).

С точки зрения Энгельса, причина, безусловно, уважительная. Полтора месяца, пожалуй, Энгельс готов дать Марксу на передышку перед II томом.

21 февраля Маркс заверяет друга, что «работа будет скоро закончена» (31/233).

13 марта Энгельс пишет после месячного молчания, объясняя последнее, кроме «различных помех», еще и следующим намерением:

Выждать срок, когда должна была быть закончена «книга», и я надеюсь теперь, что она уже готова. Итак, когда же ты поедешь к г-ну Мейснеру? (31/234).

Маркс отвечает 2 апреля (помечая письмо 27 марта, ну сдохнуть можно с этой публикой):

Я решил не писать тебе до сих пор, пока не смогу сообщить об окончании книги. Теперь она готова (31/236).

Отвезя рукопись I тома «Капитала» издателю в Гамбург, Маркс пишет 7 мая Энгельсу из Ганновера (дом Кугельмана):

Мейснер требует второй том не позже конца осени. Поэтому надо возможно скорее приступить к работе, тем более, что для глав о кредите и земельной собственности со времени завершения рукописи появилось много нового материала…

Не удочка ли на предмет будущих проволочек? Конечно нет, вовсе нет, потому что: