Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

На что обратили бы мы также серьезное внимание, это на необычное для Маркса отсутствие жалоб на свои болячки и немощь в том письме к Даниельсону. Данное обстоятельство тоже не вяжется с тем, что выше цитировали мы из Энгельса о состоянии здоровья Маркса в тот период и субъективной связи этого с возможностью закончить «второй том» до ухода в лучший мир.

По Энгельсу (не только на основании цитируемого) следует, что состояние здоровья Маркса – основная, если не единственная, серьезная причина того, что Маркс не успел завершить «Капитал».

Мы находим в этом косвенное подтверждение наших выводов о том, что большинство рассмотренных нами объяснений комплексной версии не стоят выеденного яйца.

Исходя из этого, мы тем более обязаны внимательно и объективно рассмотреть обстоятельства, связанные с состоянием здоровья Карла Маркса.

Глава 21 Прикованный Прометей: история болезни Карла Маркса

Стоит человеку чем-нибудь занемочь, так что дело у него не ладится, или просто заболел живот – ибо именно там зарождается страдание – и он тотчас берется исправлять мир.

Г. Торо. Уолден, или Жизнь в лесу

Он, умевший со стоическим равнодушием переносить величайшие страдания…

Ф. Энгельс. К смерти Карла Маркса[214]

В начале сентября 1871 г. в Лондон пришло письмо из далекого Петербурга, помеченное 31 августа по старому стилю. В переводе с немецкого там было написано:

«Уважаемая сударыня!

Простите, что я обращаюсь к Вам, но очень прискорбные известия, проникшие и в нашу печать, заставляют меня просить Вас ответить хотя бы в нескольких словах на следующее. Сегодня в газетах появилось сообщение о том, что Ваш отец тяжело заболел. Ввиду слабости его организма все знакомые его в большой тревоге. Не будете ли Вы так любезны написать мне, насколько соответствуют действительности эти слухи и в каком состоянии вообще теперь его здоровье. Надеясь на исполнение моей просьбы, еще и еще раз прошу извинить меня.

С глубоким уважением

Н. Даниельсон»[215].

Случилось так, что однажды, а именно 31 августа 1871 г., Николай Францевич Даниельсон, русский экономист, народник и публицист, известный в свое время читающей публике как «Николай-он», развернув утром «С.-Петербургские ведомости» (№ 239), прочитал в газете:

«Карл Маркс, который в настоящее время состоит главным руководителем международного общества в Лондоне, опасно болен»[216].

Работая в это время над первым переводом «Капитала» на русский язык, испытывая искреннее почтение к его автору и зная доподлинно о слабости организма последнего, Даниельсон был встревожен прочитанным и тут же написал в Лондон. Ответила ему шестнадцатилетняя Элеонора:

«Милостивый государь!

Благодарю Вас за участие, которое Вы так любезно проявляете по отношению к моему отцу. Ваша тревога была совершенно напрасной, так как промелькнувшие о нем во всех газетах сообщения, как и ранее появлявшиеся утверждения, абсолютно неосновательны. Папа сейчас в сравнительно хорошем состоянии, и наши друзья могут быть вполне спокойны…»[217].

Паника безосновательна. Сообщения ложны. Обычная газетная утка.

Что было в действительности?

Где-то в 70-е годы у Маркса вошло в обыкновение (которое сохранилось и в дальнейший период) устраивать себе «отпуска», выезжая на воды для поправки здоровья. В августе 1871 г. он отправился на две недели в курортный город Брайтон.

Если судить по интонациям и содержанию его писем из Брайтона к Энгельсу (19 августа) и домой (25 августа), в указанный период Маркс не испытывал особого недомогания. Энгельсу он пишет о текущих делах, не оставляя их, как видно, и на отдыхе (33/59). Домой – о разного рода забавных случаях, о каких-то делах и текущих заботах, об общих знакомых и т. п. (33/240).