Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Счастье, что в книге «действие развертывается», так сказать, почти только в Англии, в противном случае вступил бы в силу § 100 Прусского уголовного кодекса: «Кто… подстрекает подданных государства на взаимную ненависть» и т. д. и повлек бы за собой конфискацию».

Маркс отвечает:

Что касается конфискации и запрещения моей книги, то ведь одно дело – запретить избирательные памфлеты, а другое дело – книгу в 50 листов, да еще столь ученого вида и даже с примечаниями по-гречески.

Книга в это время (1867 г.) печаталась в Германии, и этот обмен мнениями звучит многозначительно.

По сей день многие склонны представлять Маркса в нескольких ипостасях – как ученого, как мыслителя, как историка, как политического агитатора, – рассматривая каждую ипостась в отдельности. И вот, только лишь заговорят о Марксе «как ученом», отовсюду слышится шорох: это думающие люди дружно расшаркиваются перед его «железной логикой», «блестящими доказательствами», «мастерским описанием капиталистической действительности» и т. п. Вопрос тяжелый, ибо, не говоря уже о твердокаменных марксистах, даже в среде «буржуазных ученых» авторитет Маркса как аналитика капиталистического хозяйственного уклада и его истории – весьма высок. Многие его положения и термины прочно вошли в научный обиход.

Благородная цель

Что «Капитал» не был завершен, знают все. Я имею в виду «Капитал» как целое, если можно так говорить о книге, которая не осуществилась как целое, оставшись без продолжения – не только обещанного, но и необходимого для завершения теории. То, что известно ныне как II и III тома «Капитала», было post mortem[233] издано Энгельсом на основе рукописных набросков различной степени готовности. Единственное, что завершил Маркс, – это I том.

Итак, «Капитал» не был завершен. А когда он был начат? Вопрос не праздный. Довольно важный, я бы сказал, если мы хотим правильно понять замысел этой книги. Тот замысел, который ускользает от многих и многих – короче, от всех, кто ставит эту книгу в ряд обычных научных монографий.

В 1859 г. Маркс, живший в Лондоне, публикует в Германии две первые главы работы «К критике политической экономии». Затем он бросает незавершенную рукопись и начинает писать новую (позднее материал опубликованных глав стал основой первых двух глав 1-го тома «Капитала»). Но и незавершенная «К критике…» была не первым покушением Маркса на политэкономию.

За 10 лет до того, в 1849 г., Маркс печатает в своей «Новой Рейнской газете» серию статей с продолжением под общим названием «Наемный труд и капитал». Нельзя обойти вниманием, что это были передовицы (!) и что публиковались они в самый разгар революции (!!). Указанные детали свидетельствуют о том, что Маркс придавал своим статьям первостепенное значение в контексте безоглядной и радикальной революционной пропаганды, которую вела его газета.

Идеологически названное выше – нечто вроде специального приложения к «Манифесту Коммунистической партии».

С чисто научной позиции, без скидок на что бы то ни было, перед нами предстает краткий реферат весьма вульгаризованного рикардианства. Но адресовался текст, заметим, не ученой аудитории.

По целевому же назначению – это не что иное, как подстрекательская прокламация. Последнее бросает определенный свет на истинную цель политико-экономических штудий Маркса. По крайней мере, в период его революционной молодости.

Как можно уже догадаться, работа не была завершена (Маркс – автор незавершенных книг по политэкономии). Вмешались внешние обстоятельства: газету закрыли, Маркса выслали из Германии. Но и рукописи готового продолжения не было обнаружено позднее в архивах Маркса. Найден был только план этого продолжения в тезисной форме под названием «Заработная плата». Если сложить опубликованную и неопубликованную части памфлета, перед нами окажется полный план-конспект I тома «Капитала». Верно и обратное: I том «Капитала» есть второе – исправленное и сильно (сильно-сильно) расширенное издание раннего незавершенного памфлета. Многое в «Капитале» выглядит иначе. Но конечные выводы не изменились. По правде говоря, они были четко изложены еще в «Манифесте Коммунистической партии».