Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Во время этого процесса – согласно утверждениям марксистской историографии, в августе 1859 г. – Фогт дает расписку в получении от Наполеона III той самой «мзды», о которой шептались Блинд и Маркс еще в мае, о которой писала в июне таинственная анонимка, послужившая поводом к этому самому процессу, во время которого как раз и были получены криминальные деньги. Ну и шельма Фогт!

Даже если допустить, что «мзда» была ранее лишь обещана Фогту французами (и, стало быть, он авансом начал вести про-французскую пропаганду) и информация об обещании дошла до Блинда как о свершившемся факте, – надо ли было Фогту принимать деньги и давать расписку, будто на заказ, во время процесса об этих самых деньгах, когда он был как-никак в фокусе внимания газет, общественности и, вероятно, агентов прусской полиции. Разве только к вящему прославлению Марксовой проницательности. Ведь и война-то итальянская, из-за которой загорелся весь сыр-бор, уже закончилась.

Есть во всей этой истории еще один любопытный момент, связанный с деятельностью Парижской коммуны.

Одним из первых деяний коммунаров стало ниспровержение Вандомской колонны. Загадочное событие – зачем, вообще говоря, им это понадобилось? Особенно если вспомнить, что колонна была установлена в честь Наполеона I, а не III. Правда, последний приходился первому племянником – ну и что? Ну, символ Империи… Все равно символизм какой-то натужный…

Не поискать ли нам другое объяснение?

В свое время Маркс, в памфлете «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», написал[101]:

Но если императорская мантия падет, наконец, на плечи Луи Бонапарта, бронзовая статуя Наполеона низвергнется с высоты Вандомской колонны (87/217).

Меринг назвал это заявление пророческим. Ничего странного: он знал уже историю с Вандомской колонной. Тут есть иные странности.

Маркс изрекает пророчество. Луи Бонапарт становится императором. Ничего не происходит с Вандомской колонной (а вы чего бы ждали, интересно?). Стоит себе как стояла. Какое еще тут пророчество?

Проходит два десятка лет – и она падает на землю. Да не сама собой падает – ее сваливают… Уж не по подсказке ли Маркса?

Чем не правдоподобная версия? Не секрет, что у Маркса были в Коммуне свои агенты, включая двух зятьев – Лонге и Лафарга. Не секрет также, что Маркс пылал непреходящей личной ненавистью к человеку, который, провозгласив империю, принес Франции гражданский мир – то есть прекратил революционный процесс с возможным сползанием в гражданскую войну.

Однако заметим: падение колонны имело место не в момент, когда императорская мантия пала на плечи Наполеона III, а когда она пала с его плеч.

С пророчеством вышла промашка – и у Меринга тоже.

Понятно, почему мы вспоминаем об этом в данном контексте? Верно: из-за агентов Маркса в Коммуне. Ну, подумайте. Толпа коммунаров врывается в Тюильри. Разоряют, громят все подряд, затем предают огню историческое здание. А нас (отдельным блюдом) хотят уверить, что кто-то из них в это время стал рыться в архивах и откопал там некую расписку некоего Фогта.

Можно лишь допустить, что кто-то – скажем, Лафарг – объявил, что такая расписка найдена. Может, даже помахал перед людьми какой-то бумажкой. Если такой документ существовал, куда он затем подевался? Какая досада! Потеряли…

Предъявлять это какой-то независимой инстанции на предмет установления подлинности – как видно, не предполагалось заведомо. Даже вопрос такой ни у кого не возник. А просто для истории сойдет и устное заявление марксистов.

Но где же политэкономия?

Таким образом, 1860 г. целиком выпал из срока, отпущенного Марксу на создание марксистской политической экономии. В его письмах этого периода мы не находим ни одной жалобы на болезни. Однако жена Маркса, переписав набело его ядовитую книгу, заболела какой-то неизвестной, но очень тяжелой болезнью. Оказалось – оспа! Едва она оправилась, сам Маркс испытал первое настоящее обострение своей печеночной болезни.

Его жалобы двухлетней давности оказались пророчеством, которое сбылось.

Потом Маркс поехал к дяде в Голландию в попытке раздобыть денег. Затем заехал в Берлин, где был гостем Лассаля и пытался восстановить свое прусское гражданство (безуспешно).

Работа над «Капиталом» возобновилась только лишь в августе 1861 г. Однако практических шагов к изданию второго выпуска больше не предпринималось. Этот факт еще тоже нужно объяснить.

Решил ли Маркс уже тогда издавать весь свой труд целиком? Еще в декабре 1862 г. он писал Кугельману, что «вторую часть» осталось только «переписать набело» (неправда). И при этом: