Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

«Если принять самую мягкую трактовку» (как выражается Меринг о Фогте), Маркс мог полагать, что у Блинда имеются доказательства. Тогда анонимка «Предостережение» выглядит провокацией: Фогт в ответ изобразит невинность – а мы его фактами! Вот смеху-то будет…

Если же принять жесткую трактовку, Маркс вообще не заботился о фактах, а нашептывание Блинда просто подало забавную мысль. А Фогт пусть потом доказывает, что он не верблюд.

Гениальный прозорливец, не мог же он предполагать, что возмущенный Фогт не поленится пройтись по всем местам, где Маркс успел наследить, собрать его мерзости и выставить это на обозрение всей Европы.

Так случилось превращение Маркса из нападающей стороны в обороняющуюся (так сказать, защита пролетарской партии). А тут еще Блинд, упорно не желавший расстаться с «доказательствами» против Фогта (если таковые у него были) или хотя бы согласиться взять на себя ответственность за анонимку, которой, конечно же, никогда бы не было, если бы не он.

Ну, на этом фронте очень кстати подвернулась удача – небезупречное прошлое Вие и его продажность.

Удалось свести игру вничью. Ибо заявление Шайбле, спасающее Блинда от уголовного преследования, открыло для обеих сторон выход из этой трясины. Так что обе стороны остались при своих: от Блинда было отведено подозрение в авторстве листовки и «тайном сговоре», от Маркса также было отведено возможное подозрение в организации провокационной аферы с анонимкой.

Маркс должен был испытать облегчение. Так нам кажется. Потому что он уже полностью игнорировал тот факт, что заявление Шайбле обесценивает главный его, Маркса, козырь – показания Вие. Вопреки всему он мог изображать, например перед Фрейлигратом, данный финал как свою победу на этом участке.

Его угроза возбудить дело против Блинда – насколько она не была блефом? Официальное судебное слушание, с распутыванием всех махинаций, с выведением Вие в качестве главного своего свидетеля, – едва ли это было Марксу на руку в тогдашней ситуации, перед необходимостью отбиться от атаки Фогта. О том, насколько угрожающей была атака с этой стороны, говорят слова самого Маркса («дать себя уничтожить…» и т. п.).

Путь, предложенный Лассалем как выход из ситуации (взять назад обвинения против Фогта), представляется нам достойным человека честного, хотя и слегка зарвавшегося. Но это было бы отступлением, а отступать Маркс очень не любил. Его план был таков: в судебном процессе против «Националь цайтунг» (а следом и против «Дейли телеграф») отвести от себя обвинения Фогта, а уж затем выступить и против этой «свиньи».

Здесь Маркс оказался еще менее гениальным прозорливцем, ибо Лассаль с самого начала предупреждал его. Судьба отказала Марксу даже в том, что́ дала Фогту – судебное разбирательство и возможность издать свои материалы. Когда суд отказался принять иск Маркса против газеты, тому ничего больше не оставалось, как писать памфлет, нагрузив тот обеими функциями сразу: самообороны и контрнаступления.

Как мы знаем, и эта акция не удалась. Мало кто в Германии увидел книгу «Господин Фогт», и, очевидно, еще меньше было тех, кто ее прочитал. Как же оценить нам количество тех, кто с нею согласился? Фактически Маркс удовольствовался тем, что убедил в лживости Фогтовых обвинений нескольких друзей (что не требовалось) и свою жену (последнее, как мы понимаем, не шутка).

Не было бы счастья

Итак. Убытки. Столкнуть Блинда с Фогтом не удалось. Не удалось посрамить Фогта. Не удалось посрамить немецких революционных демократов. Обвинения Фогта остались на Марксе. Потерян Блинд. Едва не потеряны Фрейлиграт и Лассаль. Потерян год – из лучшего периода жизни – для писательской работы. Отдано много сил и нервов. Оспа фрау Маркс и печеночная болезнь самого. Отсутствие резонанса на «Критику политической экономии». Книга против Фогта в свете не появилась. Появились финансовые убытки (гонорар адвокату, неустойка по предприятию с печатанием памфлета). Тяжелое безденежье.

Прибыли. Оживление связей с несколькими бывшими соратниками (И. Ф. Беккер, Имандт…). Возобновление авторитета и влияния в Просветительном рабочем обществе. Появление нескольких новых, притом весьма полезных друзей, в частности Зибеля и Боркхейма. Укрепление отношений с Лассалем. Общее сплочение партии Маркса. Финансовые убытки оплачены Энгельсом, Лассалем и Боркхеймом. Также оказана Энгельсом внеочередная денежная поддержка семье Маркс.

Сальдо. Давайте же вспомним: «разоблачил»… «защитил»… «боролся»… «освобождение пролетарского сознания»… Ничего подобного. Не разоблачил. Не защитил. Не боролся. Не освободил. Потому что памфлет не состоялся. Что бы там ни было за кулисами, на сцене все выглядит однозначно: на обвинения Фогта Маркс не ответил. Стало быть, на взгляд публики, остался при них. Оплеванный в глазах общественного мнения Германии и эмиграции, Карл Маркс остался у разбитого корыта, в том числе и в отношении карьеры своей на поприще политической экономии.