Карл – обходчик подземелий

Я приподнялся на цыпочки, чтобы выглянуть наружу. За стеклом было темно, я не увидел ничего, кроме блеска Луны на поверхности относительно спокойной воды. Звёзды мерцали в ночном небе. Неожиданно я ощутил тоскливое желание смотреть на них. Потрогал иллюминатор, проверяя, можно ли его открыть. Не знаю, чего я коснулся, но только не стекла. Маловероятно, что этим путём можно бежать. Я подумал: что будет, если я материализую свою рукавицу и ударю что есть силы?

Вероятно, ничего. А даже если мы убежим, что тогда? Мы посреди океана в середине зимы, а у меня всё ещё нет брюк.

– Осторожна с чем? – послышался из комнаты голос Пончика.

– Эти люди – не наши друзья, – пояснил я, возвращаясь в комнату. Взял банан из корзины, очистил, откусил. – Вот, не забывай.

Я попробовал забросить остаток банана и корзину с фруктами в свой инвентарь, но меню не работали совсем.

В комнате мусорной корзины не было. Косяк. Я бросил банановую шкурку на стойку бара.

– Хочешь кошачьего корма? – спросил я, понюхав его.

– Ты с ума сошёл? – возмутилась Пончик. – Чтобы всё лицо перемазать?

За миской с влажным кошачьим кормом лежал пакетик «Мурлыкающие кошачие лакомства». Подготовились. Я поднял пакетик и встряхнул. Пончик была на стойке через полсекунды.

– Ладно, но только одну штучку.

Я взял яблоко и откусил; тем временем Пончик доедала своё пятое угощение. Яблоко почему‑то напомнило мне о мёртвом обнажённом теле Ребекки В. Я положил его обратно в корзину; голода я больше не испытывал.

– Карл, – позвала меня Пончик, приступая к следующему угощению. – Там дерутся, хрюкают, гоблины взрываются… гадость. Но там твой мир. А здесь, – она показала лапой, что имеет в виду эту комнату, – мой. Я знаю, тебе, наверное, трудно будет понять, но это я и делала всю свою жизнь. Каждое кошачье шоу, в котором я участвовала, – это и было интервью. Я для этого была воспитана. Позволь мне заниматься своим делом.

– Раньше ты не разговаривала, – напомнил я. – И придирки жюри на конкурсе – не то же самое, что телевизионная аудитория.

– Ко мне никакой судья в жизни не придирался, вот уж благодарю тебя. Правда, Карл. Будь чутче. Вот поэтому вести разговор должна я.

– Так, вы, оба, – сказала Лексис, входя в комнату. – Идёмте.

– Не будь грубым, Карл. Ты иногда бываешь груб, – шепнула мне Пончик, когда мы остановились у двери.

Планшет Лексис сказал «пинь», и дверь открылась.

– Идёмте. – Лексис чуть подтолкнула меня в спину. – Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем.

Нас вытолкали из комнаты. Пончик шествовала впереди, её хвост победоносно качался из стороны в сторону. Так мы прошли маленькое помещение и вступили в гигантский, ярко освещённый зал.

Меня сразу ослепило, едва мы переступили порог. Пусть на самом деле мы не покидали Подземелье, но на мгновение я был ошеломлён. Я вижу нечто из другого мира. Святое же дерьмо.

Я услышал аудиторию раньше, чем увидел. Зрители превратились в берсерков^[104]. Гудки, вопли, трели свистков – всё это наполнило зал. Я слишком поздно понял, что остановился. Однако Пончик тоже замерла, из‑за чего возникло впечатление, что остановка была задумана. Кошка развернулась, присела где‑то на полдороге между дверью и диваном, легла набок, потом вскочила на лапы и замахала хвостом. Её похожий на юбку панцирь раздулся и слегка позвенел. Приветствия загремели ещё сильнее.

Я воспользовался паузой, чтобы оглядеться. Всё было так, как описывала Лексис. Чёрная сцена и кулисы с космической темой: чёрное небо, и нам нём – галактики; яркие вращающиеся облака синей и красной космической пыли, точки дальних звёзд на задней стене. Стол Одетты… Ну, стол. Он стоял рядом с диваном, совершенно такой же, как тот, из комнаты ожидания. «В зелёной комнате» – так её назвала Пончик, хотя комната была синей. Обстановка была такой же, как на любом земном ток‑шоу – за исключением пары важнейших моментов.

Не было камер. Свет, казалось, лился из ниоткуда, загорался и гас независимо от какого бы то ни было физического источника.

Аудитория по большей части находилась в тени. Помещение было очень большим, множество стульев и что‑то ещё – кабины для зрителей, что ли. Места располагались по принципу стадиона. Я видел, как некоторые зрители исчезали, мерцали, появлялись вновь. Толпа представляла собой затенённое море инопланетян всех типов. Люди; свиноголовые орки, подобные тем, кого мы истребляли накануне; существа с головами орлов (я вспомнил истинный облик Мордекая). Лишённые выражения лица инопланетян с глазами жуков. Существа со щупальцами. Дюжины других, столько, что не перечислить. Зрительские кабины были наполнены тёмной водой, и я заметил одного, который мог бы быть Куа‑тин, только намного тоньше, чем изображение на наддверной резьбе.

А ещё там была Одетта.