Карлос Кастанеда, книги 1-2 (ред. В.О.Пелевин, carlitoska)

За исключением заостренной формы, его голова была в точности, как поверхность растения пейотля. Я стоял перед ним и не мог отвести от него глаз. Я чувствовал, что он намеренно давит на мою грудь весом своих глаз. Я задыхался. Потом я потерял равновесие и упал на землю. Его глаза отвернулись от меня и я услышал, как он говорит со мной. Сначала его голос был подобен мягкому шелесту ветерка. Затем я услышал его, как музыку — как голосовую мелодию, — и я «знал», что эта мелодия говорила:

— Чего ты хочешь?

Я упал перед ним на колени и стал рассказывать о своей жизни, потом заплакал.

Он снова взглянул на меня. Я почувствовал, что его глаза отталкивают меня, и подумал, что этот момент может быть моментом моей смерти. Он сделал знак подойти поближе. Секунду я колебался, прежде чем сделать шаг вперед, а когда приблизился, он отвел от меня глаза и показал тыльную сторону своей ладони. Мелодия сказала: «Смотри». Посередине его ладони была круглая дырка. «Смотри», — опять сказала мелодия. Я взглянул в дырку и увидел самого себя. Я был очень старым и слабым и бежал от нагонявшей меня погони. Вокруг меня повсюду летели искры. Затем три искры задели меня: две — голову, а одна — левое плечо. Моя фигура в дырке секунду стояла, пока не выпрямилась совершенно вертикально, затем исчезла вместе с дыркой.

Мескалито вновь повернул ко мне свои глаза, они были так близко от меня, что я, кажется, слышал, как они мягко грохочут тем самым особенным звуком, который я уже так много раз слышал этой ночью. Постепенно они стали спокойными, пока не сделались подобными тихим озерам, подернутым рябью золотых и черных искр.

Он опять отвел глаза и отпрыгнул, как кузнечик, метров на 40–50. Он прыгал снова и снова, пока не исчез.

Следующее, что я помню, это то, что я пошел. Очень рассудительно я пытался определить знакомые объекты, такие, как горы вдали, для того, чтобы понять где нахожусь. Я был лишен возможности ориентироваться в течение всего своего приключения, но считал, что север должен быть слева. Я долгое время шел в этом направлении, пока не понял, что уже наступил день, и что я уже не использую свое «ночное виденье». Я вспомнил о часах и посмотрел время: было 8 утра.

Где-то около десяти я пришел к скале, где был прошлой ночью. Дон Хуан лежал на земле и, вероятно, спал.

— Где ты был? — спросил он.

Я сел, чтобы перевести дыхание.

После долгого молчания он спросил:

— Ты видел его?

Я начал пересказывать ему последовательность моих приключений с самого начала, но он прервал меня, сказав, что значение имеет только одно — видел я его или нет. Затем он спросил, как близко был от меня Мескалито. Я сказал, что почти касался его.

Эта часть моего рассказа заинтересовала его. Он внимательно выслушал все подробности без замечаний, прерывая лишь для того, чтобы задать вопросы о форме существа, которого я видел, о его позе, движениях и прочих деталях относительно него.

Было уже около полудня, когда дону Хуану, видимо, показалось достаточно моих рассказов. Он поднялся, привязал мне на грудь полотняный мешок и велел идти за ним, сказав, что будет срезать Мескалито и передавать их мне, а я должен буду осторожно укладывать их в сумку.

Мы попили воды и отправились. Когда мы достигли края долины он, казалось, секунду колебался, в каком направлении идти. После того как он сделал свой выбор, мы все время шли по прямой. Каждый раз, когда мы подходили к растению пейотля, он склонялся перед ним и осторожно срезал верхушку коротким зазубренным ножом. Он делал надрез вровень с землей а затем посыпал «рану», как он называл это, чистым порошком серы, который был у него в кожаном мешочке. Срезанное растение он держал в левой руке, а сам срез посыпал правой. Потом он поднимался и передавал пейотль мне. Я принимал его обеими руками, как он велел, и укладывал в мешок.

— Стой прямо и не давай мешку коснуться земли или кустов, или чего-нибудь еще, — несколько раз повторил он, как будто считал, что я могу забыть.

Мы собрали 65 батончиков. Когда мешок заполнился, он перевесил его мне на спину, а на грудь привязал новый мешок. К тому времени, когда мы пересекли долину, у нас было два полных мешка, в них поместилось 110 батончиков. Мешки были так тяжелы и громоздки, что я едва мог идти под их тяжестью.

Дон Хуан прошептал мне, что мешки потому так тяжелы, что Мескалито хочет вернуться к земле. Он сказал, что печаль при расставании со своими местами делает Мескалито тяжелым. Моей главной задачей было не дать мешкам коснуться земли, так как если я это сделаю, то Мескалито уже не позволит мне взять его снова.

В какой-то момент давление лямок на мои плечи стало невыносимым. Что-то применяло поразительную силу, чтобы пригнуть меня вниз. Мне было тревожно и я заметил, что убыстряю шаги, почти бегу за доном Хуаном.

Внезапно тяжесть практически совсем исчезла, ноша стала легкой, как будто в мешках была губка. Я свободно бежал, чтобы не отстать от дона Хуана, который шел впереди. Я сообщил ему, что больше не чувствую тяжести. Он ответил, что мы вышли из владений Мескалито.