Карлос Кастанеда, книги 1-3

Когда мы пришли к дому, дон Хенаро раскатал соломенный мат и лег спать. Я чувствовал необходимость пересказать свои переживания дону Хуану. Но он не позволил мне говорить.

18 октября 1970 года

— Мне кажется, я понимаю, что дон Хенаро пытался сделать прошлой ночью, — сказал я дону Хуану.

Я сказал это для того, чтобы вызвать его на разговор. Его постоянные отказы разговаривать нервировали меня.

Дон Хуан улыбнулся и медленно покачал головой, как будто соглашаясь со мной. Я мог бы принять его жест за подтверждение, если бы не странный блеск в его глазах. Они как будто смеялись надо мной.

— Ты думаешь, я не понимаю, да? — сказал я принужденно.

— Я полагаю, ты понимаешь… действительно понимаешь. Ты понимаешь, что Хенаро был позади тебя все время. Однако дело не в понимании.

Его утверждение, что дон Хенаро был позади меня все время, потрясло меня. Я попросил его объяснить.

— Твой ум нацелен только на одну часть этого, — сказал он.

Он взял сухую ветку и подвигал ею в воздухе. Он не рисовал фигуры — то, что он делал, скорее походило на движения пальцев, вычищающих сор из кучи зерна. Он словно слегка покалывал или царапал воздух веткой.

Он обернулся, и я машинально пожал плечами в недоумении. Он подвинулся поближе и повторил свои движения, начертив на земле восемь точек. Он обвел первую точку.

— Ты здесь, — сказал он. — Мы здесь все; это чувство, и мы двигаемся отсюда — сюда.

Он обвел вторую точку, которую начертил прямо над первой. Затем он стал двигать своей веткой взад-вперед между двумя точками, изображая интенсивное движение.

— Однако человек имеет еще шесть точек, которыми он способен управлять, — сказал он. — Большинство людей ничего о них не знают.

Он поместил свою ветку между первой и второй точками и ткнул ею в землю.

— Движение между этими двумя точками ты называешь пониманием. Ты делал это всю свою жизнь. Когда ты говоришь, что понимаешь мое знание, то не делаешь ничего нового.

Затем он соединил некоторые из восьми точек линиями с другими; получилась вытянутая трапециевидная фигура, которая имела восемь центров с неровными лучами.

— Каждая из этих шести оставшихся точек — это мир, точно так же, как чувство и понимание — это два мира для тебя.

— Почему восемь точек? Почему не бесконечное число, как в круге? — спросил я.

Я начертил круг на земле. Дон Хуан улыбнулся.

— Насколько я знаю, есть только восемь точек, которыми человек способен управлять. Возможно, люди не могут выйти за этот предел. И я сказал — управлять, а не понимать, ты уловил?

Его тон был таким забавным, что я засмеялся. Он имитировал или скорее передразнивал мое стремление к точному употреблению слов.

— Твоя проблема в том, что ты хочешь все понять, а это невозможно. Настаивая на понимании, ты не берешь в расчет всей своей судьбы как человеческого существа. Твой камень преткновения остается цел. Поэтому ты не сделал почти ничего за все эти годы. Правда, тебя вытряхнуло из полной дремоты, но это могло произойти и при других обстоятельствах.

После паузы дон Хуан велел вставать, потому что пора было отправляться в водный каньон. Когда мы садились в машину, из-за дома вышел дон Хенаро и присоединился к нам. Мы проехали часть пути, а затем пошли пешком в глубокое ущелье. Дон Хуан выбрал место в тени большого дерева, чтобы отдохнуть.

— Однажды ты рассказывал, — заговорил он, — что, когда вы с другом увидели лист, падающий с самой вершины платана, твой друг сказал, что тот же самый лист не упадет снова с того же самого платана никогда за всю вечность, помнишь?

Я вспомнил, что рассказывал ему об этом случае.

— Мы сидим у подножия большого дерева, — продолжал он, — и сейчас, посмотрев на другое дерево перед нами, мы можем увидеть лист, падающий с самой его вершины.

Он указал, куда смотреть. На другой стороне оврага было большое дерево; его листья были пожелтевшими и сухими. Кивком головы он дал мне знак не отрывать взгляда от дерева. После нескольких минут ожидания с вершины сорвался лист и полетел на землю; он ударился о другие листья и ветки три раза, прежде чем упал в высокую поросль под деревом.

— Ты видел его?

— Да.

— Ты хочешь сказать, что тот же лист никогда снова не упадет с того же самого дерева, верно?

— Верно.

— Насколько ты можешь судить, это верно. Но это всего лишь, насколько ты можешь судить. Смотри снова.

Я автоматически поднял взгляд и увидел падающий лист. Он действительно ударился о те же самые листья и ветки, что и предыдущий, — словно по телевизору повторяли только что показанные кадры. Я смотрел, как лист, покачиваясь, опускается, пока он не упал на землю. Я встал, чтобы посмотреть, были ли это два листа, но высокие заросли вокруг дерева не позволяли определить, куда в действительности упал лист.

Дон Хуан рассмеялся и велел мне сидеть.

— Смотри, — сказал он, кивнув на вершину дерева. — Опять падает тот же лист.

Я еще раз увидел лист, падающий точно таким же образом, что и два предыдущих.