Карма

Тюрбан обнажает душу, говорит бапу. Он придает лицу силу и открытость. Заставляет расправить плечи и выше держать голову. Делает мужчину выше ростом, а его сердце – сердцем воина.

Но здесь все мужчины невысоки, с клочковато выстриженными головами. Пережитый ужас рассек им поджилки, согнул тело и волю.

Мы с Сандипом проходим мимо сооруженных на скорую руку хижин. Показываем отцовский паспорт, раскрытый на странице с фотографией. Из тени на свет высовываются головы, чтобы взглянуть на нее. На лицах – пустота, даже на детских. Обычно дети лучше взрослых справляются со страхом, но у этих в глазах пересохли последние капли надежды.

Люди что-то видят сквозь мою кожу. Мое сикхское сердце? Индусскую кровь? То, что я не из этой страны? Что осталась одна? Взгляды прожигают меня насквозь.

Никто в лагере не слышал об Амаре Сингхе. А вне лагеря никто не слышал о его обитателях.

Сколько мужей, отцов, братьев и сыновей остались без достойного погребения? Никто не смешал их прах с землей и водой. Не обернул тело пеленами. Не напутствовал песнопениями душу, отлетавшую в край вечной тишины. Их провожал только запах бензина – жгучее напоминание о человечности.

Его здесь нет

Рано сдаваться, Майя. Давай искать.

Его здесь нет.

Может, он в одной из палаток. Может быть, спит.

Или утонул в выгребной яме! Или достался на ужин крысам!

Может, он где-то кого-то утешает.

Нет, Сандип. Его здесь нет. Он не стал одним из здешних полутрупов. И неужели это все, что государство смогло дать этим людям? Не сумело защитить, а теперь так помогает! Где же справедливость?

Майя…

Это ад, Сандип! А не место, где находят прибежище!

Ладно, сейчас пойдем. Дай мне еще несколько минут…

Я бегу по лабиринту из лачуг. Выбегаю в ворота мимо спящего охранника. И натыкаюсь на голого садху, вымазанного с ног до головы пастой из куркумы.

Кто мы? Сновидение Бога? – вопрошает он, обращаясь к небесам. – Порождение божественной любви к сотворенной жизни? Или самый страшный из его кошмаров?

Мы – его преступление! – кричу я.

Видя сны, почему мы думаем, что живем? Почему проводим дни нашей жизни во сне?

Потому что не в силах выносить страдание!

Спроси, из чего создано наше тело. Из костей? Из плоти? Нет! Из засохшей глины людской ненависти!

Мы звери.

Ответ Сандипа

Я слышу, как он спорит с садху.

Мы созданы из любви. Любви! Ты слышишь меня, старик? Мы созданы из любви, которая к нам приходит. Из любви, которой мы занимаемся с любимыми. И даже из той любви, которую нам суждено потерять!

Ответ садху

Ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха

Ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха

Ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха

9 декабря 1984

Ветер

Подкрадывается с запада призраком.

Раздувает пыльную занавесь

шириной во весь горизонт.

Затмевает солнце, его свет и жар.

Высасывает воздух.

Его дыхание кружит вокруг меня.

Находит углы номера

шелестит белой простыней

дергает ее за угол

обнажив плечо

сонная рука

слепо тянется

нащупывая ткань

но вместо этого

отряхивает кожу

ветра.

Его имя

Проталкивается вверх по горлу.

Цепляясь.

Царапаясь.

Требуя воздуха.

Я с силой сглатываю,

чтобы освободить ему путь.

Сандип, – шепчу я.

Ветер уносит его имя прочь.

Рот мне забивает песок.

Тш-ш-ш. Ты моя.

Сандип.

Тш-ш-ш.

Пустыня хочет, чтобы я умолкла.

Тш-ш-ш.

Проглатывает мою жизнь.

Сандип!

Оранжевая вспышка

пульсирует у горизонта,

пробивает песчаную занавесь.

Сандип. Я иду.

На свет.

Вспоминание

Я просыпаюсь оттого, что он нависает надо мной. Сидит, подперев голову.

Сандип, ты здесь.

А где еще мне быть?

Ты мог уйти. Я же источник неприятностей. Так все говорят.

Красивый источник. Тебе снился плохой сон? Ты звала меня.

Я вспоминала, как все было. Как я шла к тебе. Сквозь бурю. На свет.

Напрасно ты убежала, Майя.

В пустыне?