Карма с утра. Все, что вы делаете, не исчезает из этого мира. Все, что вы думаете, определяет вас

Когда я впервые заговорил о «своей личной легенде» со взрослым, это не имело никакого отношения к мечте. Я находился в офисе, пропахшем пылью. Похоже, окна здесь не открывали уже несколько месяцев. Принимающая меня женщина кажется поникшей, ее густые сальные волосы собраны в пучок на макушке. Скорее всего, ей не хватает любви. Ее душа, должно быть, такая же серая, как ее старый жилет. С первых минут я понимаю, что она не возлагает на меня надежды. Я говорю с ней о писательстве, творчестве и природе, она в ответ рассказывает мне о металлургии и дорогах. Это ее убеждения, я их уважаю. В свою очередь, я тоже имею право на уважение моих убеждений, моей веры в то, что я гений, еще не нашедший своего признания и исследующий интересующие меня возможности.

– Мадам, вы не понимаете, что я стремлюсь к чему-то другому, чем сажать герань в круглые вазоны?!

– Да вы кем себя возомнили? Кто ты такой, чтобы хотеть блистать? – спросила она меня. – Ты кем себя считаешь?

– А вы, кто вы такая, чтобы лишить мой мир света? – ответил я ей.

Она вздыхает, не слушает меня. Она решает мое будущее за меня.

– Правда в том, что у вас есть приказ сверху. Если бы система нуждалась в шлюхах или наркоторговцах, вы бы отправили нас туда. Вы как охранники в концлагерях, если однажды вас осудят, вы тоже скажете: «Я выполняла приказы».

Она была консультантом по профориентации. И не могла «видеть душой». В 17 лет, прежде чем уйти из школы в спецназ, мне осталось выполнить последнюю миссию – миссию того, кому больше нечего терять. Я пришел снять табличку консультанта по профориентации, прибитую к двери, чтобы заменить ее на другую: «Мадам, разрушающая мечты». Затем я написал на ее двери черным маркером: когда тебе дают ответственность сопровождать полет, отрезать крылья – это преступление против человечества.

ПРАВИЛО КАРМЫ № 25

Лишить мир света – это преступление против человечества.

Однажды Клэр, моя учительница французского, спалила меня. Я часто приходил на урок раньше всех, садился в конце класса, с наушниками в ушах, в которых на повторе играла Chief Rocka из Lords of the Underground. И спокойно писал свои стихи, укрывшись от посторонних глаз. Однажды утром я не заметил, как она подошла. Клэр взяла листок, прежде чем я успел отреагировать. Я до сих пор помню, как она читала. А затем спросила, помог ли кто-нибудь мне написать стихи. Нет, ответил я.

Она начала по-другому на меня смотреть: сорвиголова пишет четверостишия… Я объяснил, что много читал в течение нескольких лет и проникся всем этим материалом, вдохновляющим мои сочинения, моделируя фигуры речи великих авторов. Мне кажется, в какой-то степени именно это заставило ее взять меня под крыло. По ее словам, у меня есть способности, чтобы стать отличником по французскому. Она предлагает мне помочь и советует прочитать словарь. Поначалу я не очень хотел. Чувствовал, что-то удерживает меня. Впервые в жизни я испытывал страх, еще более сильный, чем страх неудачи: страх успеха, страх быть лучшим, прекрасным. Я не могу поверить в это, он меня парализует.

Моя умная учительница прекрасно понимала, что со мной происходит: «Каждый ученик в этом классе может стать Ван Гогом, Марком Аврелием или Мухаммедом Али, каждый в своей области. Ты знаешь Марту Грэм? Она говорила: “Вы уникальны в этом мире, и ваше самовыражение уникально. Если вы заблокируете его, оно никогда не будет существовать через какой-либо другой носитель и будет потеряно. Мир останется без него. Не ваше дело судить о его качестве или сравнивать с другими. Ваш долг – позволить ему идти своим путем”. Пожалуйста, Стив, ты верил в Санта Клауса много лет, сможешь поверить в себя на полгода?»

ПРАВИЛО КАРМЫ № 26

«Вы уникальны в этом мире, и ваше самовыражение уникально. Если вы заблокируете его, оно никогда не будет существовать через какой-либо другой носитель и будет потеряно. Мир останется без него. Не ваше дело судить о его качестве или сравнивать с другими. Ваш долг – позволить ему идти своим путем».

Клэр стала моим наставником. Я прочитал весь словарь, «мать всех книг», как она его называет. Чувствую, что она бросает мне вызов. И не ожидает, что я его приму. Я соглашаюсь. Поглощаю определения, обогащаю свой словарный запас, остаюсь с ней после уроков: она учит меня считать слоги в моих текстах, заставляет читать Бурдье и Бодрийяра. Клэр и хокку для меня открыла, маленькие японские стихи, воспевающие мимолетность сущего.