Кармакод. История первая. Du Lac: Дом у озера (СИ)

— Потому что мне плевать на задание. Запросы клиентов стоят ниже моих собственных и не пересекаются с ними, — он лизал мою шею, и я выгнул её для него. Закрыл глаза. Плакать от злости больше не хотелось. Теперь хотелось плакать от безысходности.

— Ты переспал со мной и встал на мою сторону? И всё? Тебе этого хватило?

— Я всё ещё объясняю, Ксавьер. Но ты не слушаешь. Ты можешь относиться ко мне как угодно. Но теперь ты со мной единое целое. Вспомни. Ночью. Ты соблазнял меня, но я не поддавался. Я не видел в тебе партнёра. Собственно, я не видел в тебе человека. Не чувствовал ничего. Ты был мишенью, картонным кругом с наклеенным рисунком. Я был киллером и смотрел только в центр мишени. Ты заставил меня отвлечься, вынудил сбросить железную оболочку и сдаться ощущениям. Вспомни, что было ещё вчера. На полигонах оперативной мимики меня научили быть роботом. Научили молчать, терпеть, ни на что не реагировать. Только дышать и выполнять приказ. Причём первое необязательно. Ты — живой и ранимый, непритворный и настоящий двадцать четыре часа в сутки. Здесь протекает твоя жизнь в вынужденном заключении. Ты всё потерял, тебе не перед кем и незачем играть в какую-то игру. Я же выполнял работу. В маске без прорезей, в броне без швов. Палач, только без топора. Глухой и неумолимый. Ты бился о мою невидимую броню, ты знаешь, что она непробиваема.

— Так что, черт возьми, изменилось? Что я такого сделал? Ты начал разговаривать, убеждать меня в безобидности своих намерений… или я что-то неправильно понял? Почему твоя пуля уже не хочет застрять в моём виске?

— Извини. Я понял, что не могу это объяснить. Мне не хватает…

— Мозгов? — я насмешливо провёл пальцем по его губам. Лежал под ним, крепко обвив ногами его бедра. Он нависал сверху, обнимая меня за плечи, и я перекинул его длинные волосы на одну сторону, чтоб не мешали смотреть. Пожирать его глазами. Что он сказал? Мы едины? Да, похоже на то. Если меня не беспокоит ни заказное убийство, ни завтрашний день, ни следующий миг. До тех пор, пока я в кольце его рук. И моё тело в самом деле создано быть обхваченным его руками. Все полубезумные ночные страсти и догадки вернулись ко мне, клейким комом в желудок, ударив одновременно радостью и страхом. Радостью — понятной, а страхом — потерять то немногое, что я успел заполучить. Если он почувствовал всё то же самое… и если он — мой. Поэтому и объяснить ни черта не смог. Переметнулся в мой лагерь вопреки доводам разума и законам логики. Всё сходится. Почти. — Твои хозяева… они следят за нами?

Он отрицательно качнул головой.

— Нет хозяев. Я одиночка. Есть только наводчик, который работает посредником между мной и клиентами, ведёт переговоры… словом, делает всё, чтоб я с ними не встречался. Но он не следит. В противном случае мы оба лежали бы тут рядком, с вывернутыми кишками. Заказчик ждёт моего возвращения в штаб или рапорта. Я ни разу не проваливал задание, так что, пожалуй, он ждёт только меня. Я предоставлю ему труп. Попозже.

— Чей труп? Мой?

— Хватит, перестань. Я хочу тебя. И я хочу быть нежным… — он водил губами по моей щеке, в лёгком прикосновении-поцелуе. Склонился к уху и выдохнул продолжение: — Как ангел.

— Забавно. От трупов метнуться к романтике. Киллер, у тебя ужасное чувство юмора.

— Я не шутил. Это моё имя.

Я удивлённо открыл рот, и он немедленно завладел им. Ласкал языком, усиливая томление и желание снова заняться с ним сексом. Но я же не понял.

— Ангел?

— Скажешь снова, и я тебя укушу.

— Ангел! — я счастливо засмеялся. Он кусал меня за шею, в уже искусанные места, размножая засосы и пятна подкожных кровоизлияний. Мне нравится всё равно, его несдержанность и нежный садизм. Если он таков на самом деле… полная противоположность его самоконтролю на работе.

— Смейся, смейся. Но не смей взболтнуть. Моё имя известно троим, ты — один из них.

— Хорошо, — я капризно толкнул его в грудь. — Но что же теперь?

— Ты должен поесть. Я знаю, ты голоден. А потом мы сядем и поговорим. Пойдём в дом, — он нашел в траве тарелку. — Сэндвич тоже захвати, я же для тебя его делал.

Поймал необыкновенный кайф, возвращаясь с ним под руку. Так вообще бывает? Идти с мужчиной и испытывать к нему… всякое. Ещё можно обнять и непристойно прижаться. Ощутить смущение. Или его эрекцию. Или и то, и другое. И я не знаю, как вести себя с непривычки. Появилась неуклюжесть, какой-то глупый страх. И остатки подозрений. Я верю своим чувствам и хочу верить его синим глазам. Но всё же в его рюкзаке лежит пистолет. И, кто знает, что-нибудь ещё. Не менее опасное. И мне неизвестны окончания других историй о нас. Не покоился ли я по сценарию коварных богов на дне озера с простреленной башкой?

Я доедал грибы и рулеты, не переставая думать, и рассеяно запивал всё чаем. Сидел на его коленях, осторожно удерживаемый под талией. Он снова спокоен, как удав. Очень горячий удав.

— Ты специально учился кашеварить перед приездом? Чтоб свести меня с ума?